Сложен он был добротно из толстых бревен, домишка приподнимался над топью на вынесенных сваях. Весь поросший мхом и окутанный толстым слоем плесени, дом скорее отталкивал от себя, нежели звал войти внутрь и расположиться там.
Дурманящий запах прелых корней вызывал тошноту. Иннокентий мялся на пороге, раздумывая, входить или нет.
– А, да ладно! – выпалил Иннокентий и, чтобы отогнать страх, шутливо постучал.
После нескольких ударов, дом, казалось ожил, темно-зеленый мох и белая седая плесень слились в красивый переплетающийся узор. Да и сама поляна наполнилась светом. Деревья обступили Иннокентия, помимо сосен тут уже был целый дендрарий.
Ближе к дому подошла рябина, ива, напротив, издалека заглядывала на пришедшего. Кусты азалии, удивительным способом оказавшиеся тут, нагло уставились на происходящее.
Березка трусливо выглядывала из-за угла дома, тихо шелестя и нашептывая тем деревьям, которые оказались поодаль, сюжет разворачивающихся событий.
Душица приветствовала собравшихся знойным едким ароматом, камелия стыдливо клонила свои яркие цветы.
Мир вокруг оказался удивительно чудесным, в нем не было никакой опасности, неоткуда стало ожидать напастей.
На душе у Иннокентий повеселело, и он постучал снова, в этот раз сильнее.
***
Лея, сто раз проклиная себя за опрометчивое желание бросить эту самодовольную королеву в ее напыщенном дворце, напуганная любыми шорохами ночи, пробиралась вдоль тракта к своей деревне.
Вслушиваясь и вглядываясь в темноту, к утру она различила явные звуки погони…
Корчмарь слушал всю эту невероятную историю, пытаясь понять, что именно он чувствует. С одной стороны, в его бухту приплыла весьма вкусная и крупная рыба, за которую можно получить хороший барыш. А с другой стороны, за такую рыбу можно лишиться головы. Если девчонка не врет, и королева действительно ищет ее, нужно было понять, зачем она ее ищет.
Одно было понятно точно, крестьянка что-то знала, и это что-то хотела знать и королева. Ничего не мешало корчмарю воспользоваться инструментами в подвале для дознания истины и принести ее на блюде в уже готовом виде высокому начальству. Можно было бы этого и не делать, но вдруг информация нужна не только Ее Величеству, и ее можно продать сразу нескольким людям. Но что, если королеве нужна была сама крестьянка? Живая и здоровая? Тогда ее ни в коем случае нельзя было трогать.
Он посмотрел на Казимира, тот медленно кивнул ему. Старые приятели, видимо, думали об одном и том же.
Оба искали способ узнать наверняка, что более ценно: девчонка или то, что она знает.
В разбитое окно корчмы заглянул служивый.
– А что, братцы, не видели ли вы тут девушку со светлыми волосами и в синем платье с желтым передником? Хотя, конечно, платье, это так, наверняка, на ней что-то другое, возможно, дорожный плащ… Но волосы у нее точно светлые, а глаза серые, на вид, лет так восемнадцать…
Корчмарь и его приятель переглянулась. Удача сама шла в руки.
– Нет! – выкрикнула Лея. – Не видели такую!
Мужчины согласно закивали головой, а корчмарь откинул засов с двери, приглашая гостя пройти, отведать с дороги что-нибудь да рассказать последние новости из дворца.
Гвардеец охотно согласился:
– Да неплохо было бы, всю ночь идем, ноги в пыль стерли. Подай лимонной воды мне!
Корчмарь удалился за стойку.
– А зачем вы ее ищете, мил человек? – спросил Казимир
– А этого я сказать не могу, это, мил человек, тайна государственная, – передразнил его пришедший.
Лея вжалась в стену, замерев от страха. Она судорожно размышляла, кого ей больше стоило бояться: королевской стражи, которую, скорее всего, за ней послала правительница, чтобы наказать за грубость, или этого седого человека, который, казалось, знал о ней больше, чем она о себе рассказывала.
Ум Леи скакал, как заяц, от военных к странным приятелям. У нее было всего несколько мгновений, чтобы выбрать, к кому она примкнет.
– Наверное, она сделала что-то плохое королеве? И теперь королева хочет ее наказать? – еще раз попробовала узнать Лея.
– Ну, милая, тебе же сказали, что это – тайна. Некрасиво пытаться выведать ее, – поставил стакан прохладной лимонной воды перед военным корчмарь.
Служивый жадно схватился за напиток и сделал несколько глотков.
– Ну, одно я могу вам точно сказать, это то, что я думаю, а я думаю, что королева не хочет ничего плохого бедной девушке, иначе нам бы позволили привести ее живой или мертвой. Но указ один: вернуть живой и здоровой.