- Пожалуй, ты и в самом деле одержим этой девчонкой, - незадачливый трактирщик начинал веселить графа. – Видимо, она тебе и при жизни покоя не давала, верно? Но тут уж я тебе помочь не могу: над страстью смертного к красивой женщине у меня воли нет, а ты эту страсть с собой в могилу забрал. Тебе теперь либо добыть её придётся любым возможным или невозможным путём, либо потерпеть, пока она своей смертью не умрёт. Не печалься, это не так уж долго: какие-нибудь полвека подождать, а может, и меньше.
- Да разве нет другого способа? – пролепетал Шагал в отчаянии. – Неужели мужчина над своими страстями совсем не властен?
- Если этот мужчина – вампир, то нет, - отрезал Кролок. – Тебе ещё придётся узнать, что это означает. И уверяю тебя, твои нынешние трудности – только цветочки по сравнению с тем, что будет, когда просуществуешь с моё. А теперь уходи и не проси меня больше, чтобы я тебе с твоими бабами помогал разбираться.
- Слушаюсь, повелитель, - покорно опустив голову, Шагал поплёлся прочь.
Разговор с незадачливым вампиром немного помог графу развеяться. Пожалуй, он продержится ещё одну эту ночь, давая Саре возможность скрыться, а потом всё-таки придётся выйти на охоту. Возможно, ему повезёт, как недавно повезло Герберту, в лесу он наткнётся на какого-нибудь заплутавшего путника и сможет наконец поесть.
Однако, насколько иначе всё могло бы обернуться для них с Сарой, будь он обычным упырём, а не высшим вампиром…
- Так и не покажешь? – Герберт, нежно любимый сын графа фон Кролока, вновь попытался заступить дорогу Куколю. – Говоришь, какой-то юноша моему отцу послание шлёт? Интересно, а почему ему, а не мне? И что за юноша такой? Ну-ка рассказывай!
Сжигаемый любопытством, вечно молодой и прекрасный вампир вертелся чуть ли не волчком, поминутно облизывал клыки – но понимал всю тщетность своих усилий. Слуга никогда не отдаст ему того, что предназначается отцу – а значит, выведать секрет можно только хитростью. Вздохнув, Герберт в один миг превратился из бессмертной бестии в добропорядочного светского господина и уступил Куколю дорогу в отцовский кабинет. Однако сам, оставаясь за дверью, навострил уши – которые даже без усилий могли услышать, как шуршит мышь в другом конце замка.
Проснувшись в гостевой комнате в трактире, что ещё недавно принадлежал Йони Шагалу, Альфред не сразу открыл глаза – очень уж не хотелось расставиться с грёзами, где они с Магдой бродили по улицам весеннего Кёнигсберга и Магда была так счастлива, что Альфред освободил её от скучной жизни в глуши и показал ей большой широкий мир.
Однако профессору Абронзиусу не было никакого дела до мечтаний влюблённого юноши. Настойчиво тряся Альфреда за плечо, он уговаривал его спуститься вниз, потому что, по его словам, там происходило нечто, угрожающее будущей карьере начинающего учёного.
В зале Альфреду открылась странная картина: Ребекка яростно спорила о чём-то с Сарой, а Магда стояла, потупив глаза и явно желая что-то сказать, но не смея прекословить своей хозяйке.
- Наконец-то вы пришли, сударь! – Ребекка прямо-таки расцвела. – Не дело матери самой дочь сватать, но я уж прошу вас: возьмите за себя Сару, увезите с собой, подальше от упырей этих! Ведь красавица она у меня, не пожалеете, а эти мертвяки в ваши края не сунутся! Порадуйте сердце старой матери!
Такого поворота Альфред не ожидал. И как ему теперь быть? Сказать, что его сердце уже принадлежит Магде? Но тогда получится, что он бросает Сару в беде. Послушаться Ребекки и забрать с собой Сару? Но это будет предательством по отношению к Магде.
На выручку ему неожиданно пришла сама Сара.
- Да что же вы говорите, матушка! – голос её звенел от возмущения. – Я же весь день объясняю вам, что я замужняя дама, а потому не могу обвенчаться с другим! Не может у женщины быть двух мужей, а я своему супругу верна! Пожалуйста, не позорьте меня перед людьми, не выставляйте распутницей!
Ребекка залилась слезами, а Альфред ничего не мог сделать. Неизвестно, сколько он простоял бы так, досадуя на свою беспомощность - если бы дверь трактира вдруг не распахнулась.
В уютный зал ворвался порыв вьюги - а следом вступил и тот, чьё имя здешние обитатели не могли произнести без содрогания. Нежданный посетитель вынул из-под плаща лист бумаги и протянул его Ребекке.
- Я здесь по просьбе вашего постояльца, - раздался его голос. – Надеюсь, вы не откажете умирающему в последнем желании?
Взглянув на записку, госпожа Шагал не сказала больше ни слова. И не пыталась помешать графу фон Кролоку, когда тот проследовал наверх, в один из гостевых номеров, словно развешанные повсюду связки чеснока совсем не пугали его.
========== 7 ==========
Запах крови так ударил графу в ноздри, что на миг он едва не потерял власть над собой, превратившись в безумного зверя, почуявшего добычу.
Однако многолетняя привычка держать лицо взяла верх, и Кролок с любопытством взглянул на обитателя этой комнаты – которой, судя по всему, даже без его вмешательства скоро пришлось бы стать усыпальницей.
Тот же с неимоверным усилием оторвал голову от подушки и проговорил:
- Доброй вам ночи, мой господин.
В речи его слышался иностранный акцент, но не это сейчас было важно.
- Так это ты – Антонин, что послал мне письмо? – в голосе графа прозвучали нотки, выдававшие искренний интерес и ещё – поспешность.
- Да, мой господин, - отвечал юноша, которого назвали Антонином. – И я буду благодарен вам целую вечность, если вы исполните мою просьбу. Ведь вам это ничего не стоит, а мне вы спасёте жизнь.
- Ты зовёшь это жизнью? – с презрением произнёс Кролок. – Глупец! То, о чём ты меня молишь – хуже смерти, это отвратительное подобие жизни, существование без души, с одной лишь вечной жаждой, тоской по свету, которого ты никогда больше не сможешь обрести! Пожалуй, ты отчасти нравишься мне своей дерзостью – поэтому я говорю тебе всё это, вместо того чтобы перегрызть горло сразу же. Как только тебя коснутся мои клыки – душа твоя погибнет, глупый юноша.
- Душа человека бессмертна, - прозвучал спокойный ответ Антонина. – Она пребудет вечно, и никакая сила не способна её уничтожить. Разве вас не учили этому во времена вашей молодости? Ведь вы человеком родились, разве не так? Почему же вы считаете, что ваши клыки могут погубить то, что создано самим Творцом? Почему считаете, что ваша собственная душа умерла, когда много лет назад вашей шеи коснулись чужие клыки? Как вы могли в это поверить, если это противоречит всему, во что вы верили раньше?
- Ты считаешь себя философом, - в голосе графа на миг послышалась едва заметная нотка горечи. – А что ты скажешь на это?
Он встал во весь рост перед большим зеркалом, что висело по правую руку от кровати – и то отразило пустоту.
- Мы не живём, - глухо произнёс вампир. – Нас нет. Мы – это пустота, занявшая место наших душ. Твой разум может заблуждаться, но разве не веришь ты своим глазам?
- Вы полагаете, что душа – это отражение? – спросил Антонин. – А почему же тогда в зеркале видны предметы, которые мы зовём неодушевлёнными? Эта кровать, одеяло, стены – они не имеют души, но в зеркале отражаются. Разве это не доказывает, что ни отражение в зеркале, ни его отсутствие не имеют к душе никакого отношения?
Слабость заставила юношу умолкнуть на пару секунд, затем он заговорил снова.
- Я знаю, что вампир после обращения испытывает невыносимую жажду. Вот почему перед вашим приходом я воспользовался новым экспериментальным устройством для переливания крови, чтобы сохранить часть своей крови в сосуде. Сразу же после обращения я её выпью, и таким образом смогу утолить жажду, не причинив никому вреда. Поскорее же! Если я умру – поздно будет и для меня, и для вас.