Утром мне подали по-настоящему королевский завтрак из шести блюд сразу. И я был вынужден забрать свои слова назад. Камеры все-таки отличались, по крайней мере, кухней.
Молчаливый работник вышел, оставив еду на столе, а я налил из горячего кофейника густого ароматного напитка и, сделав первый глоток, с наслаждением прикрыл глаза. Определенно, здесь даже сорт зерен выбран иной, да и приготовили их лучше, чем в камере Службы Имперской Безопасности.
Отставив чашку в сторону, я взялся за приборы, но не успел притронуться к еде, как замок в двери загремел. Шестеро бойцов, уже знакомых мне по визиту великого князя, ловко протиснулись в помещение. Один нацепил мне браслеты на запястья, лишая магии, остальные рассредоточились по помещению. Я поднялся из-за стола, готовясь встречать их господина.
Виктор Константинович вошел в камеру с улыбкой на губах. Руки будущий император держал за спиной.
— Оставьте нас, — велел он. — Иван Владимирович не будет делать глупостей.
Охрана великого князя тут же испарилась, как по волшебству. Отличные ребята, мне бы таких в дружину, я бы точно не стал оставлять их пылиться в особняке, а брал с собой.
— Приятного аппетита, Иван Владимирович, — продолжая улыбаться, пожелал мне будущий государь.
— Спасибо, ваше высочество, — кивнул я. — Не желаете присоединиться?
Он окинул внимательным взглядом мой стол, после чего решительно придвинул себе кресло к противоположной стороне. Налив себе кофе, великий князь разместился с удобством, но тарелки от себя отодвинул.
— Наслаждайтесь, Иван Владимирович, — произнес Виктор Константинович. — Я вашими стараниями сегодня почти не спал, и есть мне не хочется. А вот кофе я выпью.
Я не стал делать вид, будто не понял, что он имеет в виду. Все-таки я лично направил Венедикту Кирилловичу сообщение о том, что со мной происходит. А в умении Солнцева устраивать фееричное шоу я уже убедился после допроса Сухарева.
— Рад стараться, ваше высочество, — отсалютовав великому князю чашкой с кофе, произнес я.
А себе поставил заметку на память — обязательно проверить, что там вытворил Венедикт Кириллович. Уверен, ушлый родственник воспользовался ситуацией, чтобы о его роде говорили как можно дольше. А значит, мой конфликт с Николаем Александровичем не должен погаснуть в первое же утро.
Это не пару тысяч трупов по столице гонять. Великий князь, влезающий в дела дворянина — это настолько серьезная проблема, что про меня-то быстро забудут, а вот правящему роду придется открещиваться от обвинений хорошо если несколько месяцев. И то — не понятно, чем закончится, ведь рассудить спор могут лишь дворянское собрание и император. Единогласно.
А так формально монарха не существует, вопрос будут обсуждать до новой коронации.
— Вас больше не тронут, Иван Владимирович, — заговорил Виктор Константинович, откинувшись на спинку стула с чашкой в руке. — И ученицу вашу — тоже. Мы дали слово не лезть, мы и не будем. А что Скворцов черту перешел — ну так, он уже расплатился сполна, его прах теперь в баночку из-под пива уместится. А нам служебную квартиру ремонтировать придется. Опять же — за казенные средства.
— Алексей Александрович был свято уверен, что Николай Александрович — его дед, — заметил я.
Великий князь пожал плечами.
— Тогда он дурак, если говорил кому-либо о своей уверенности, — заявил он, возвращая чашку на столешницу. — Александровичи и так враждуют между собой за место следующего главы, а еще и бастарда включать в список конкурентов?..
— То есть, виновника вы не нашли, — кивнул я, уловив суть его слов.
Подковерная возня в младшей семье правящего рода меня не волновала. В конце концов, я тоже не собираюсь влезать в дела чужого рода. Без меня облеченные властью разберутся. У меня своих забот полно, чтобы еще и среди потенциальных императоров порядок наводить.
— Следствие идет, — ответил Виктор Константинович. — Но я к вам не по этой причине зашел. Ваша девочка из гарема выжила чудом…
Я нахмурился. Конечно, интересная подробность, но мне-то она к чему? Стало быть, у великого князя появилась какая-то очередная идея закрутить интригу. А исполнять ее придется мне?
— Она, во-первых, не моя, а подданная Российской Империи. Во-вторых, я за нее, конечно, искренне рад, но надеюсь, что мы больше не встретимся, ваше высочество, — честно произнес я.