— Почему не Варвара? — усмехнулся некромант. — Дед знал, что вы спросите. Сестра на данный момент никак не может покинуть службу. Ее место — в Службе Имперской Безопасности, как бы она ни рвалась скинуть это бремя, но слово главы рода крепче.
— Но и у вас ведь карьера…
Сергей Константинович отмахнулся.
— Выискивать нарушителей? — уточнил он. — Это не дело для настоящего чародея, вы ведь это прекрасно понимаете, Иван Владимирович. На мою должность нужен толковый крючкотворец, а не сильный одаренный. Да, магия смерти может помочь, когда нужно допросить погибшего свидетеля, но в остальном это лишь бумажки, бумажки и еще раз бумажки.
Он говорил таким тоном, что сразу становилось понятно — совсем о другом думал Легостаев, когда соглашался на перевод. Впрочем, сейчас он явно был рад новому назначению, а значит, со стороны его семьи можно не ждать сюрпризов.
— Благодарю за пояснение, Сергей Константинович, — с улыбкой произнес я.
Тот кивнул и, приподняв бокал в жесте прощания, пошел кружить по залу от одной группы людей к другой. Я же остался стоять на месте, продолжая греть свой фужер в руке.
Сегодня со студентами могли пройти их родители, но уже завтра заведение будет полностью закрыто для посторонних. А потому, помимо самих учащихся, по паркету расхаживали многие мужчины и женщины. Естественно, простолюдины держались отдельно от благородных, их компании не смешивались. Хотя единственное исключение все же имелось.
Военные плевать хотели на сословное различие. У них была своя система оценки стоящего рядом человека. А потому я не удивился, обнаружив несколько высоких чинов без благородной крови.
Из толпы студентов выпорхнула Кристина Гордеевна. В ее руках была стиснута папка, но судя по тому, как Большакова не слишком уверенно ко мне ступала, сама девушка не была довольна своей ролью курьера. Учитывая, что Гордей Егорович вполне мог если не позвонить, так хотя бы в гости заехать, я оказался заинтригован происходящим.
Нет, понятно, зачем Кристина Гордеевна должна передать мне некие документы на виду у всех. Это продемонстрирует между нами наличие некой связи. И в дальнейшем это позволит снять часть вопросов о наших отношениях — ведь и так понятно, что Моров с Большаковыми ведет какие-то дела.
Пытаться же перебороть слухи — все равно что их подтверждать. Люди все безо всяких пояснений додумают и поверят в то, чего никогда не было. А так можно задать этим сплетням вектор.
Однако прежде чем ко мне подошла Большакова, рядом со мной остановился пожилой мужчина. Я перевел взгляд на его лицо и улыбнулся.
— А-а-а, Куликов, — произнес я. — Вижу, вам уже донесли, что Мешковы во всем добровольно признались?
Старик не изменился в лице, он явно умел себя держать в руках куда лучше молодежи. Чуть наклонив голову, он произнес:
— Полагаю, раз вы все знаете, Иван Владимирович, мы можем не ходить вокруг да около, — заговорил он. — Я не хочу враждовать с вами…
— Еще бы, — улыбнулся я. — Жить все хотят, Роман Артемович. Вот только скажите мне честно, если ваш род прощу, каким уроком это послужит для остального общества? В следующий раз кто-то из благородных семей решит, что от меня можно откупиться в случае неудачи, но иллюзорная достижимость успеха все равно будет кружить им голову, и за ценой дворяне не постоят.
Куликов смотрел на меня совершенно спокойно. Мне кажется, не удастся его вывести на эмоции. Что, впрочем, даже заслуживает уважения. Такое умение держать себя в руках — редкий навык.
— Наш род готов выплатить вам виру, Иван Владимирович, — произнес Роман Артемович. — Я приготовил некое предложение для вас, но вижу, что вы сейчас не настроены на диалог. И потому буду ждать, когда вы сами назовете, чем род Куликовых может покрыть ущерб, нанесенный вам.
Я кивнул и улыбнулся.
— Предложение можете отправить на мою электронную почту, — произнес я. — Кстати, ваша внучка ведь сегодня здесь? Как преподаватель, я имею доступ к личным делам всех студентов. Она действительно хочет доучиться в академии?
И на этот раз он не удержал лица.
— Иван Владимирович! — в ровном голосе проскочила напряженная нотка. — Анна ни в чем не виновата и даже ничего не знала.
Я приподнял бокал и отсалютовал ему.
— До свидания, Роман Артемович.
Отвернувшись от Куликова, чтобы не устраивать сцен, я направился навстречу замершей чуть в стороне Большаковой. Девушка облюбовала столик с закусками, наслаждаясь канапе.
— Вы что-то несете мне, Кристина Гордеевна? — с улыбкой на губах спросил я. — Учеба еще не началась, а вы уже пытаетесь получить оценку через взятку?
От моих слов чародейка сперва приподняла брови, а после усмехнулась.
— Это не взятка, Иван Владимирович, — произнесла она, быстрым движением облизнув губы. — Конечно, я бы предпочла не лезть в эти дела, но слово главы рода — это слово главы рода.
Я кивнул, протягивая руку к папке.
— Вы уже поговорили с Куликовым, но он, судя по всему, не слишком доволен вашей беседой? — задала наводящий вопрос Большакова, заглядывая мне за спину. — Тогда, наверное, эти документы уже не имеют никакой ценности?
Я же быстро пролистал бумаги и хмыкнул.
— Почему же, Кристина Гордеевна? Компромат на ближайших врагов всегда стоит держать под рукой. Впрочем, сейчас не будем об этом.
Я щелкнул пальцами, и папка подпрыгнула в воздух, после чего устремилась на выход. Там она попадет прямо в руки моих людей. А что делать с информацией от Большаковых, я подумаю позже.
— Как насчет танца? — спросил я, с поклоном подавая руку.
Глава 17
Оказавшись в своем кабинете, я швырнул папку от Большаковых на рабочий стол и стянул с себя галстук. Пока ехал с открытия академии, успел изучить документы, и теперь предстояло решить, как поступить.
С одной стороны, Куликовы были готовы загладить вину, выплатив виру в качестве довольно прибыльной недвижимости на южных морях. С другой — имелась возможность потребовать суда через столичное дворянское общество. И с теми бумагами, что мне передала Кристина Гордеевна, победа в деле была мне гарантирована.
Вот только если я воспользуюсь этим подарком, Гордей Егорович сможет заявить, что я его роду что-то должен. А к чему мне такие обязательства на себя брать? С его дочерью, конечно, я рад пообщаться, и если бы не сословные ограничения, давно бы перевел их в куда более приятное положение… Но мы дворяне, а в качестве своей супруги я ее пока не рассматривал.
Да, Кристина Гордеевна хороша внешне, увлекается магией, ко мне, опять же, благосклонна. Но, положа руку на сердце, она еще совсем девчонка, и я не могу всерьез рассматривать наш брак. Слишком мы на самом деле далеки друг от друга.
Если с той же Ларионовой я общался относительно свободно, то в силу возраста Большакова для меня всего лишь красивая молодая девчонка, которой еще только предстоит набраться жизненного опыта, повзрослеть, научиться самой принимать решения и нести за них ответственность.
Собственно, я потому и отложил это предложение руки и сердца. Кристине Гордеевне еще предстоит множество всего, и ее влюбленность в меня вполне может пройти. К чему тогда неволить друг друга, если этого можно избежать?
Постучав пальцами по столешнице, я открыл один из ящиков и смахнул в него папку. Пользоваться такими подарками я себе пока что позволить не могу.
Раздевшись, я прошел в ванную комнату и, включив воду, взглянул на свое отражение. Конечно, ничего нового в нем я не увидел, но завтра мне предстоит провести первое занятие у студентов, нужно подумать о том, как им себя подать.
Быстро закончив с водными процедурами, я рухнул на постель и, жестом заставив дверь в спальню закрыться, опустил веки. Не такой уж и плохой день вышел. Хотя, конечно, речь государь мог приготовить и получше, а то выглядело, как совершеннейший экспромт.
— Прощай, свободная жизнь, — вздохнул я.