Важек осмотрел дом до конца, обнаружив пристройку-кухню, маленькую хозяйскую комнату с единственной кроватью и еще три на чердаке, для важных гостей. Остальным полагалось спать вповалку у камина. Парень уже возвращался к двери, когда та снова заскрипела. На сей раз — закрываясь. Ветер? Скорей всего, кобыла-то молчит. Но лучше выставить себя трусом, чем трупом.
Маг услал пульсар в дальний угол комнаты: пусть оттягивает внимание вошедшего. На цыпочках подкрался к двери и затаился у косяка, выжидая. С той стороны тоже безмолвствовали. Слышно было, как сердито бьет копытом лошадь, пытаясь дотянуться до жухлой осенней травки.
Важек уже собирался толкнуть дверь ногой, когда в нее поскреблись — легонечко, быстро-быстро. Словно мышь попыталась норку прокопать. Ага, в середине двери!
Мелькнула идиотская мысль о белочке, мучимой бессонницей. Потом — о синичке, когда царапанье резко перескочило в левый нижний угол… в правый верхний…
— Покажись, не бойся, гость непрошеный, — пробормотал окончательно сбитый с толку маг, тихонечко потянув меч из ножен. — Если ты нежить — будешь мне гонораром верным. Если зверь лесной — будешь шапкой любимой…
Снаружи бессовестно заржали:
— А если я этот, прекрасный молодец?
Парень выдохнул и, опустив меч, вышел из-за косяка.
— Ладно, заходи, конкурент прокля… то есть дорогой коллега!
Дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий щуплый парень в щегольской кожаной куртке и выцветших, обтрепанных полотняных штанах, из-под которых выглядывали кончики сапожных носов. Выглядел он на пару лет моложе Важека, однако в Школу они поступали вместе.
— Чего скребешься-то? — беззлобно упрекнул Важек, отвечая на рукопожатие. — Вот огреб бы пульсаром по лбу…
— От тебя? — расхохотался Темар. — Извини, дружище, но мы знакомы уже двенадцать лет. Ты даже с упырем будешь час расшаркиваться, чтобы точно убедиться: да, это действительно забрызганный кровью монстр. А если он будет отпираться, то и два!
Важек смущенно почесал макушку.
— А вдруг бы тут, скажем, Ксандр сидел?
— Ага, на твоей кобыле приехал! — Темар продолжал самодовольно ухмыляться. — Мы ж ее тем летом вместе с тобой покупали. Дай, думаю, пугану старого друга, то-то он обрадуется!
Важек задушевно показал ему кулак. Он действительно был рад сокурснику: коротать ночь за беседой куда приятнее, чем сонно таращиться в огонь, не доверяя защитным заклинаниям. — Ты с кого куртку снял? Или где штаны пропил?
— Жряк прогрыз, — огорченно признался друг. — Догнал и ка-а-ак цапнет за зад, подлюка! И из штанов, и из портов по клоку выдрал, хорошо хоть шкура цела осталась.
— Что ж ты к нему задом поворачивался? — фыркнул Важек.
— Я подумал, что если он цапнет меня за перёд, будет еще хуже. — Темар машинально потер «боевое ранение». — Ну, конечно, вернулся потом, добил. Здоровенный, гад! Я его башкой потом всю обратную дорогу прикрывался. Селяне почти даже не смеялись. Староста, добрая душа, свои штаны мне подарил — память о покойном дедушке, не иначе… А ты, гляжу, в корчмари подался?
— Ото ж! — приосанился Важек. — Полтора года по трактам ноги сбиваю, пора бы и остепениться. Чего изволите, милсдарь проезжий?
— Комнату на ночь, ужин, бадью с горячей водой, — охотно поддержал игру друг, — и, пожалуй, бутылочку белого шаккарского.
— Чудненько! С тебя сто монет.
— Ско-о-олько?!
— Ну, понимаешь, ты у меня первый клиент за последний год, надо ж как-то затраты отбивать! Налоги там всякие, ремонт крыши, жалованье служанки…
— Какой служанки? — оживился Темар.
— Вот и я говорю: с такими доходами даже на служанку не хватает!
— Слушай, — жалобно сказал коллега, — а давай ты остепенишься как-нибудь попозже? Подлый конкурент все-таки лучше жадного корчмаря.
— Уговорил, — рассмеялся Важек. — Заходи. Тоже заблудился?
— Проспал, — зевнул Темар, щурясь на пульсар. — Прошлой ночью работал, утром тоже небольшое дельце подвернулось… ну я и задремал в седле после ужина. А мерин этот дурной свернул где-то с дороги, и топал, пока я не спохватился.
— Ты здесь раньше бывал?
— Проездом. Там в конце вырубки серебряный рудник, но им уже давно не пользуются: додолбились до природных пещер, а в них стая бледных жальщиков спит. Спала. Поглядел я на это дело издали: не-э-э, ищите другого дурака, мне еще жизнь дорога! Так, вижу, и не нашли.
— Покажешь мне завтра, как из этой глуши выбраться?