— А ты не знаешь?
— А ты? — Тик-так. — Неважно. Есть только одна тема, которая меня интересует. Моя сестра, Вейл. Она у Нокса. С твоей помощью я смогу ее найти.
Он поджал губы — жест, порожденный гневом. Но даже сейчас он казался печальным и уязвимым, и это ощущение было ей хорошо знакомо. Тлеющий уголек родства загорелся внутри.
— Я даже не могу найти жгут, — сказал он.
— Я могу! Я позабочусь о жгуте, а ты о Вейл. Договорились? — Она не стала дожидаться его ответа и оглядела пещеру. Пыль… грязь… кристаллы. Тела погибших. У парня посередине был ремень. Придется это сделать. Она бросилась к нему со словами:
— Ты, э-э, убил этих парней?
— Да. С удовольствием. Это часть моего стиля декорирования, — сухо сказал он.
Конечно, теперь ей будет страшно. Подождите…
Неа. Она чувствовала себя возбужденной. «Наконец-то прогресс!»
— Бедный Бейн. Никто не сказал тебе, что «жуткий шик» вышел из моды. — Притворяясь, что трупы получили по заслугам… черт, может, и заслужили… она напрягалась и маневрировала, пока не достала кожаный ремень, а затем бросилась обратно к Бейну. Пряности и мускус дразнили ее нос, туманили голову и нагревали кровь еще сильнее. Отлично! Теперь ее сотрясала дрожь. Вздохнув, она присела к нему и как можно мягче просунула ремень под его бедро.
— Что с тобой случилось? — спросила она.
Он зашипел от боли и рявкнул:
— Ты случилась.
— Я? — Она посмотрела налево и направо, надеясь, что он использовал этот резкий тон для кого-то другого.
По какой-то причине он успокоился, когда его взгляд остановился на ее волосах. Он выглядел… зачарованным. Бейн протянул руку, чтобы зарыться пальцами в волосы. Черные как смоль пряди дополняли золотистый оттенок его кожи.
— Красивые, — сказал он, затем нахмурился и опустил руку с раздражением. — У тебя много работы.
Оооокей. Потеря конечности делает его раздражительным. Принято к сведению. И черт возьми, если бы кто-нибудь сказал ей, что однажды она спокойно и небрежно отнесется к ампутации ноги бессмертного воина, она бы рассмеялась им в лицо.
Чтобы отвлечь его от надвигающейся боли, она сказала:
— Как я заставила тебя потерять ногу? — Говоря это, она затянула пояс и натянула кожу до середины икры, затем затянула его как можно туже.
Он проревел проклятие с такой яростью, что она пригнулась, ожидая удара.
Это только разозлило его еще больше. Но он смягчил свой тон, сказав:
— Я не причиню тебе вреда, Нола.
Глубокий вдох, выдох.
— Приятно слышать. — Если только он сказал правду.
Выражение убийственной ярости промелькнуло на его лице, и он проревел:
— Кто-то причинил тебе боль в прошлом?
Отлично! Его голос снова звучал раздраженно.
— Давай, э-э, сосредоточимся на тебе и ноге. Ладно?
— Я боролся, чтобы защитить тебя, и был наказан за свои усилия. Чтобы выбраться из разрушающейся пещеры, мне пришлось отрубить эту ногу. И я мог бы тебя выследить. Только Зион очень хорошо умеет прятаться. Твой след быстро потерялся.
«Эту ногу», сказал он, а не «мою ногу». Это различие имело значение и вызвало ее сочувствие. Нола знала, что он чувствовал себя отделенным от своего тела, с этим феноменом она тоже часто боролась.
— Ты не знаешь, где Нокс? Он сбежал с моей сестрой.
— Сестра? — Его брови нахмурились. — Я не почувствовал в другой девушке Адвеветийской крови.
— Но ты почувствовал во мне кровь Адвеветийцев? — Вот дерьмо. Была ли она инопланетянкой? Потусторонняя родословная могла бы объяснить некоторые из ее странных особенностей.
Под глазом у него дрогнул мускул.
— Да, это так. И нет, я не знаю, где Нокс. Никто из нас не знает.
Двойное дерьмо!
— Я прожила на Земле, точнее на Терре, всю свою жизнь. Как я могу быть из вашего мира? — Они вернутся к его неспособности найти Нокса и Вейл после того, как она немного разогреет его… в разговорном смысле.
— А какие есть варианты? В твоем генеалогическом древе есть Адвеветийский предок.
Как беспечно он сделал заявление, способное изменить весь ход ее жизни. Если это правда, конечно.
— Так вот почему ты заговорил в моей голове и потребовал, чтобы я нашла тебя?
Проигнорировав вопрос, он протянул руку и обхватил ее затылок так сильно, что вполне мог оставить синяки. Шок и ярость омрачили его лицо.
— Ты настоящая. Ты настоящая, и ты здесь. Здесь, со мной.
Внутри у нее все начало смягчаться.