Мороз не хотел осознавать, что творилось вокруг. Потому что все было собрано и упаковано, а Азизи так и не пришел. Мороз понимал, что Колдун поступил правильно. Зачем тратить время на того, с кем у тебя нет шансов? Абсолютно никаких!
Но легче от этого понимания не становилось.
Мороза будто затягивало в водоворот с головой. И вроде был шанс выплыть, но конечности отказывали, и он тонул.
Мороз чувствовал себя маленьким ребенком, потерявшимся в чужом большом городе. И вроде люди вокруг, но все чужие, незнакомые, проходящие мимо. Не обращающие внимание на то, что заблудшей, крошечной душе требовалась помощь.
Но Рябина продолжала держать его за руку, и реальность не уплывала - правда, была мутной. Мороз будто сидел на дне озера и наблюдал за поверхностью сквозь толщу воды.
Он выныривал лишь три раза - когда выходил из замка и садился в черную машину вместе с Рябиной и Ратибором, когда обнимал Пересвета Добронрава (он будет скучать по вечно веселому и доброму мужчине) и когда стоял на перроне, смотря на приближающийся алый состав.
Домой… Домой!
Почему на душе было так хорошо и так плохо одновременно?
- Мороз! - раздалось вдруг надрывное и громкое рядом.
И Мороз вынырнул. Потому что этот низкий голос принадлежал Азизи. Мороз резко обернулся. Колдун стоял совсем близко - руку протяни и дотронешься.
Рябина понятливо отпустила ладонь Мороза и отошла.
Азизи тяжело дышал, глаза его сверкали, а лицо было бледным.
Колдун выглядел встрепанным и мятежным. Он был одет в черный плащ с серебряными пуговицами, подол которого решительно развевался на ветру.
- Мороз, - тихо выдохнул Азизи - его губы скорбно скривились, - Я поеду с тобой.
У Мороза екнуло сердце.
Что? Неужели? Колдун не оставит его?
- Но у меня есть одно условие, - Азизи опустил голову, а его ладони сжались в кулаки, - Я не могу бороться со своими чувствами в одиночку. Мне нужна твоя помощь. Я люблю тебя, Мороз, понимаешь?
Как только Азизи произнес это, Мороз полностью онемел. Он не мог сделать даже жалкий вдох. И только сердце бешено билось в груди…
- Я люблю тебя, - покачал головой Азизи, - И я поеду с тобой куда угодно, сделаю что угодно… Буду терпеть, страдать, чувствовать боль, убивать, калечить… Все, что ты попросишь! Но с одним условием. Несмотря на всю мою любовь к тебе, у меня еще остались честь и гордость. Так что просто скажи, что чувствуешь ко мне, скажи, что тоже любишь… И тогда… Тогда я буду навек рабом твоим! Мне не надо ничего больше! Хватит лишь знания, что я тебе не безразличен! Скажи… И тогда я - твой.
Мороз до сих пор не дышал. Его губы похолодели и не слушались.
Любит? А что такое любовь? Как понять, не соврет ли Мороз, говоря, что чувствует? Как разгадать, что это действительно любовь, что его слова не станут ложью? Как узнать, не заморочит ли он голову Азизи?
Ведь говорить - это одно, а чувствовать - другое. Человек может думать, что любит, но так ли это на самом деле? Вдруг он ошибается и дает ложные надежды?
Отец говорил, что истинную любовь может выявить лишь время… Так как тогда поступить? Если время еще не прошло?
Азизи смотрел на Мороза с надеждой, тоской и болью. В каждой черте лица Колдуна застыло такое напряженное ожидание, что на него было страшно смотреть. Казалось, что душа Азизи просто выпрыгнет у него из груди и окутает Мороза, крепко сожмет его и не отпустит.
И Мороз не выдержал - закрыл глаза. Он до сих пор не мог подобрать слов. Мороз не хотел говорить пустые, лживые фразы…
Но как понять, где правда?
Мороз восхищался Азизи - его красотой и характером - детской непосредственностью, прямотой, добротой, упрямством, смелостью и наглостью. Мороз был другим, и его тянуло к тому, чего он не мог понять. Это было естественно.
Ему нравились глаза Азизи - абсолютно черные, но такие выразительные! У Мороза сердце останавливалось, когда он трогал волосы Колдуна… И его горячую кожу. Мороз сходил с ума, когда видел обнаженное тело Колдуна. Нет, он не мог смотреть на нагого Азизи не из-за морали, а потому, что сил не хватало! Слишком прекрасно! И от Колдуна всегда так пахло… Так потрясающе приятно! Хотелось дышать им и дышать…
Морозу было хорошо, когда они были близки. Чистое наслаждение сжирало его, когда Азизи прикасался к самому сокровенному. Но и просто лежать с Колдуном было замечательно. Казалось, что находишься на своем месте, что ты дома, тебе тепло, уютно и безопасно.
Когда Азизи ушел, Мороза накрыло куполом. Было больно и тоскливо, будто реальность стала не мила. А когда Азизи проводил тот ритуал и начал бледнеть, иссыхать, то Мороз хотел умереть вместе с ним…
Это были очень сильные чувства. Но можно ли назвать их любовью? Что люди считают любовью? Как Азизи понял, что любит его?
Мороз приоткрыл глаза, желая найти ответ в чертах лица Колдуна. Но Азизи рядом не было. Он уходил. Колдун неторопливо, с расправленными плечами гордо шел по перрону. Мороз думал слишком долго. Азизи не выдержал столько ждать…
Его широкая спина постепенно отдалялась.
Мороз до боли смежил веки.
Нет, нет, нет! Только не это! Мороз прикрыл рот тыльной стороной ладони, чтобы из него не вырвался крик.
Нет, только не уходи! Пожалуйста!
Хотелось собакой раненой, с хребтом переломанным, на брюхо упасть и ползти, ползти за ним, тоскливо воя и харкая кровью, но ползти… Лишь бы остановить! Только бы не уходил! Ноги откажут, руки перестанут слушаться - так он покатится просто! Лишь бы ближе быть!
И тогда Мороз понял - так ясно, будто это всегда жило вместе с ним.
- Я люблю тебя, - прошептал он едва слышно, отнимая руку от лица, а потом, набрав в грудь побольше воздуха и абсолютно не боясь мощи своих слов, закричал так, что горло мгновенно захрипело, - Люблю тебя! Люблю тебя! Сильно! Так люблю тебя! Люблю! Вернись!
Эти фразы отняли так много сил, как не отнимало ничто в его жизни. Мороза трясло с ног до головы. Его знобило, как в лихорадке.
Мороз приоткрыл глаза, и душа его упала, а сердце перестало биться. Азизи исчез. Не было видно ни его самого, ни его спины…
Он… Он ушел? Он не слышал?
Нет, только не это! Нет!
Внезапно запястье Мороза крепко сжали. Перед его взором, будто расплывшимся, возникло заплаканное, словно изломанное горем, лицо Рябины.
- Он растворился в воздухе, Мороз, - дрожащим голосом шепнула подруга, - За несколько секунд до того… До того, как ты.. Ты…
Мороз все понял. Азизи ушел. Навсегда. Он не услышал…
Все было кончено.
- Мороз… - попробовала слабо позвать его Рябина.
Мороз вырвал руку из ее хватки и вломился в вагон, не оглядываясь, не слушая, что говорили другие. Он пронесся по коридору и забежал в первое открытое купе, блокируя дверь. Внутри у Мороза все горело. В дверь мгновенно кто-то ударил, пытаясь его достать, словно выковырять из консервной банки.
Но плевать!
Имеет он право хоть раз, хоть один гребанный раз, выплеснуть свои истинные чувства, показать, что ему тоже бывает больно?!