- Азизи, замолчи! - Мороз больше не выдержал, перебивая побледневшего Колдуна.
- Азизи, - ткнул в него пальцем Мороз, - Ты невыносим! Почему ты всегда бежишь вперед паровоза?! Будто маленький нетерпеливый ребенок! Обаятельный, но глупый! Пожалуйста, послушай меня! Азизи! Пойми! Я - ничтожная черепаха с больными лапами, а ты - гордый гепард! Несешься вперед, не оглядываясь! А черепаха еле тащится! Она не поспевает за гепардом! Если ты хочешь быть с этой несчастной черепахой, Азизи, то тебе придется запастись терпением! Мы разные, понимаешь? Ты абсолютно другой! Это не значит, что я не люблю тебя! Это значит, что нам нужно будет постараться, чтобы понять друг друга! Иначе эта херня будет повторяться снова и снова!
Азизи нахмурился, приоткрыв рот.
- Что? - глупо переспросил он, - Это значит…
- Это значит, что я люблю тебя, балда! - крикнул то ли с нежностью, то ли с недовольством Мороз, - Если бы ты подождал несчастную черепаху лишнюю минутку, то понял бы это еще полтора месяца назад!
- Ты серьезно? - выдохнул побелевшими губами Азизи, - Серьезно?
Мороз не ответил ему. Он просто подошел к Колдуну, сжал его талию руками и поцеловал, крепко и жадно. Очень по-собственнически. Потому что…
Потому что Мороз ждал, надеялся и тосковал. И как бы он не хорохорился, в его душе было пусто. Без Азизи жизнь бежала не так, как надо.
Но как только их губы встретились, все встало на свои места. Вот теперь Мороз чувствовал абсолютное спокойствие. Вот сейчас произошло окончательное возвращение домой.
То, что они находятся около детского дома, Мороз вспомнил, когда услышал визг.
Он поспешно, но неохотно оторвался от Азизи. Вот дурак! Князь, называется! Лучшего места не нашел?!
Перед ними застыли три девочки восьмидесяти лет в серых платьицах. Глаза у них были круглыми. За их спинами замерла Рябина с очень многозначительным выражением лица.
Ой, блин!
Вдруг одна из девчонок, со светлыми косичками, сказала:
- Это тот самый человечек, да? С кем Князюшка быть не может?!
Глаза ребенка и очи Мороза встретились. Одни - голубые, другие - непонятно какого цвета - то ли серые, то ли зеленые. В чужом взгляде горела доброта, и Мороз решился. Он не любил врать. Поэтому Мороз просто кивнул.
Азизи дрогнул - он не понимал, что происходит.
Минуту стояла тишина, а потом девчушка хлопнула в ладоши и крикнула:
- Горько!
Что?!
- Горько! Горько! Горько! - через секунду раздалось дружное и радостное.
Девочке начала помогать Рябина, а потом к ней присоединились и другие дети.
- Что такое “горько”? - почти с ужасом пробормотал Азизи.
- Горько - это значит целуйтесь! - заорала девочка со светлыми косичками, - Целуйтесь!
Морозу не требовалось дополнительного разрешения. Он едва заметно чмокнул растерянного Азизи в губы.
Дети, количество которых прибавлялось, восторженно завизжали и начали подбегать к ним, хватаясь за полы их одежды и обнимаясь.
Кажется, даже щелкнул фотоаппарат. Ну что же, помирать - так с песней.
Азизи прижался к Морозу всем телом, будто боясь детей и ища у него защиты.
Мороз притянул Колдуна к себе, прикрывая его собой.
- Почему… Почему они не ненавидят меня? - выдохнул Азизи, испуганно смотря на счастливых детей.
- Потому что тебя любит наш Князюшка! - ответила за Мороза девочка со светлыми косичками, - А наш Князюшка может полюбить только самого лучшего человека!
На следующий день вся Поляния знала, кого именно любил Князь Мороз Владимир.
И знаете, что? Большую часть граждан это не испугало. В Полянии видели вещи и похуже.
========== Глава 20. Солнце и Звезда ==========
Под разливы деревенского оркестра
Увивался ветерок за фатой
Был жених серьёзным очень, а невеста
Ослепительно была молодой.
А эта свадьба, свадьба, свадьба, пела и плясала,
И крылья эту свадьбу вдаль несли,
Широкой этой свадьбе было места мало,
И неба было мало и земли…
Муслим Магомаев - Свадьба
- На кого я вас оставляю?! Родные мои! Любимые! Как вы без меня?! Мои дорогие! Как я не хочу вас покидать! Как мне было хорошо с вами! Как вы обо мне заботились! Я был так счастлив! Спасибо, прекрасные мои! - неправдоподобно бормотал Азизи, попеременно закатывая глаза.
Хотя это мало кто видел. На Колдуна была накинута полупрозрачная материя, наподобие фаты. Хотелось смеяться до икоты. Азизи никогда не думал, что из него будут делать невесту. Но обычаи Полянии - это обычаи Полянии. Тут хоть стой, хоть падай. Традиционное общество, мать его!
- А более эмоционально, блять, нельзя?! - фыркнул отец Сефу, явно веселясь, - Это “вытие”, между прочем! Очень важный обряд! Давай попечальнее как-нибудь! Все-таки со своей девичьей долей прощаешься!
Папу очень хотелось пнуть. Сильно так! Он явно наслаждался всей этой ситуацией.
- Не матерись при ребенке! - прикрикнул на мужа отец Иан.
Даже его уложенные светлые кудри, казалось, встали дыбом. Папа вроде как снова злился. Но на его пухлых губах пряталась улыбка.
О, отец тоже веселился, видя, как Азизи, сидя на коленях, притворялся, что рыдает.
- Ой, да какие тут дети?! - криво улыбнулся отец Сефу, - Все давно взрослые!
Ну, конечно! На плечах папы вольготно устроилась пятилетняя сестренка Азизи - Банафрит. Она активно махала руками и хихикала.
Да, очень по-взрослому!
- Не слушай их, - приобняла Азизи вторая его сестра - Нинхурсаг, - Они просто стариканы. У них так мало поводов для радости!
Азизи слабо различал лицо Саг, но кивнул ей в ответ. Демонская фата!
- Может, закончим уже? - будто бы скучающе произнес дедушка Руш - его Азизи узнал сразу, даже не по голосу, а по тому, что он как обычно представлял собой черное пятно, вертящее тростью, - Мы тут битый час с этим ритуалом маемся! Азизи, порыдай хорошенько!
Дедушка Реджи стоял рядом со своим мужем и лишь добродушно улыбался, держась за его локоть.
- Нет, спешить нельзя! - покачал головой дедушка Джонатан, - Это очень важный обряд! Невеста… Тьфу, жених! Или… В общем, брачующийся показывает, что любит родных, и ему очень хорошо жилось с ними!
- Да я даже не дома! - пробубнил Азизи сквозь слои белого капрона, - Я во дворце своего будущего мужа!
- Так, заткнулись все! - весело крикнул дедушка Ан-Джей, - Я на камеру снимаю! Давай, Азизи, плачь, мы в тебя верим!
Боги, как хотелось их всех треснуть! Юмористы тут нашлись!
- Азизи, - внезапно серьезным голосом вставил отец Сефу, - Твой жених идет тебя красть! Беги, давай, прячься! Живее ногами двигай!