Отис наблюдал за нашим общением с нетерпеливым весельем, но он медленно пробирается к краю кабинки. Он встает, хватает гитару и готовится сбежать. — Похоже, у вас полно дел. Я просто оставлю вас двоих наедине.
— Подожди. — Я отталкиваю Атласа с дороги, и он выскальзывает из кабинки, удивляя меня своей уступчивостью.
Я вскакиваю на ноги, одергивая платье, пока стою, чтобы моя задница не вывалилась. — Слушай, я знаю, что это пиздец. Поверь мне, все это полный пиздец. Но мне бы пригодилась твоя помощь, и я была бы готова когда — нибудь ответить взаимностью. Если тебе когда — нибудь что — нибудь понадобится от меня, все, что тебе нужно сделать, это попросить.
Мы с Отисом стоим лицом к лицу. Он держит футляр от гитары, который лежит на краю скамейки. Я скрещиваю руки на груди, жалея, что в этом чертовом платье нет карманов. Бармен включил какую — то музыку через дерьмовую акустическую систему, и она потрескивает и гудит на заднем плане.
— Я ни от кого не нуждаюсь в одолжениях, — говорит Отис, переводя взгляд с меня на Атласа.
— Может быть, не прямо сейчас, но всегда полезно иметь туз в рукаве. — Не знаю, почему я так настаиваю на этом. Это просто предчувствие, что когда — нибудь наши пути снова пересекутся.
Отис открывает рот, чтобы ответить, когда крики снаружи привлекают наше внимание. Мы все трое поворачиваем головы к ближайшему окну, которое настолько грязное, что через него трудно что — либо разглядеть.
— Черт, — шипит Атлас, резко поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня. — Жрецы здесь.
— Что за черт? — выплевываю я. Привстав на цыпочки, чтобы выглянуть в окно, я замечаю одетых в красные мантии придурков, толпящихся перед «Безумным Адамсом».
— Это последнее, что мне, черт возьми, нужно, — стонет Отис, проводя рукой по волосам.
— Назад. Идем, — кричу я, разворачиваюсь и бросаюсь к черному входу, не дожидаясь, пока остальные двое последуют за мной.
Звук разлетающейся в щепки входной двери заставляет меня двигаться еще быстрее. Дверь даже не была заперта. У жрецов нет причин ее выламывать. Они просто занимаются этим дерьмом, потому что могут. Кто их остановит? Их законы — это воля Богов, и они были вольны исполнять это видение любым способом, который сочтут нужным.
— Стоять! Вы все задержаны за нарушение законов морали и непристойное поведение.
Я игнорирую жреца, который стоит в разбитом дверном проеме, объявляя о своем присутствии. Я уверена, он думает, что все поклонятся ему в ноги и будут делать именно то, что он скажет. Хотя, вероятно, он надеется, что сегодня вечером ему удастся побить кого — нибудь до полного подчинения за неповиновение ему.
Самое смешное и не менее отвратительное в законах и заявлениях жрецов заключается в том, что сами Боги — распутники, обманщики, похотливые придурки. Все знают, что Зевс пытался засунуть свой член во все, что имеет пульс. Черт возьми, главная причина этих проклятых Игр в том, что боги так сильно усложнили себе жизнь, создав огромное количество полубогов.
Мои туфли прилипают к полу, когда мы бежим по коридору, прочь от хаоса перед баром. Штабеля коробок выстроились вдоль узкого прохода, замедляя мой побег. Это пожароопасно. У других посетителей та же идея, и они уже толкаются через заднюю дверь, ведущую в переулок.
Запах гниющего мусора и горячей, застоявшейся воды обрушивается на меня, как только мы вырываемся из темного коридора. Мы движемся вместе с толпой, направляясь в противоположном направлении от входа в бар. Я не знаю, отпустили бы жрецы меня и Атласа, потому что мы чемпионы, или они просто заперли бы меня и отпустили Атласа из — за его отца. Я не хочу это выяснять.
Я колеблюсь секунду, когда слышу крики из бара. Какого черта жрецы делают с людьми внутри? Я должна вернуться и помочь им, но это рискованно. Чувство вины клубится у меня в животе, пока я продолжаю двигаться вперед, оставляя жрецов позади, чтобы они наказывали людей, которые этого не заслуживают.
Атлас берет меня за руку и дергает вперед. — Давай. Нам нужно выбираться отсюда.
Я высвобождаюсь из его объятий, но он не ошибается. Отис все еще с нами, выглядит слегка взволнованным всей этой ситуацией. Звук бьющегося стекла, крики и плач заставляют меня обернуться.
— Блядь, блядь, блядь. Мы не можем бросить этих людей, — выплевываю я и начинаю бежать в сторону хаоса.
— Рен, — рявкает Атлас.
— Ты спрячься здесь. — Я смотрю через плечо на Отиса и замечаю Атласа, наступающего мне на пятки. Отис пожимает плечами и прислоняется спиной к стене, поднимая футляр от гитары с грязной земли.