Раздается голос Фаддея, и я, наконец, слышу слова, которые он произносит. — У нас есть наш последний чемпион. Рен Торрес будет Играть под знаменем Ареса.
ГЛАВА 5
Ф
аллей сует микрофон в руки измученного ассистента. Он щелкает пальцами, и появляется другой ассистент с бутылкой воды. Тем временем моя грудь тяжело вздымается, и я вся взмокла от пота. Я так сильно сжимаю талисман в руке, что он впивается в ладонь.
— Вытащи меня, черт возьми, из этих развалин. Клянусь, они платят мне недостаточно, чтобы я плавился на такой жаре, — выпаливает Фаддей достаточно громко, чтобы я услышала его даже без микрофона. Один из стражников подходит к Фаддею, и все они исчезают у меня на глазах.
Я не вижу Натэниела на сцене. Должно быть, он ушел, как только я схватила последний талисман. Остальные жрецы все еще здесь, беседуют друг с другом небольшими группами. Интересно, насколько равнодушными кажутся все они к грудам мертвых тел. С другой стороны, я тоже отлично справляюсь с тем, чтобы игнорировать их, так что мне, вероятно, не стоит бросать камни. Я не могу перестать думать обо всей этой бойне; у меня нет времени на цепную реакцию, которая может начаться.
Остальные стражники, которые стояли вокруг и смотрели, как мы все становимся свирепыми из — за небольшого знака внимания, окружили нас. Их черно — золотая униформа выглядит изнуряющей, и мне доставляет крошечную толику удовольствия видеть, как им некомфортно в такую жару. Не то чтобы мне стало намного лучше. Я вся взмокла от пота. Я вся промокла от пота. От меня исходит слабый запах пролитого пива и перегара. Моя челюсть и грудь болят от полученных ударов, царапины на руке саднят, а в области сердца все еще ощущается тянущее ощущение, которое никуда не делось.
Я опускаю взгляд на предмет в своей руке. Это маленький деревянный диск с замысловатой резьбой размером с крупную монету. Имя Ареса изображено рельефно над шлемом и плюмажем. Я чемпион Ареса. Бога войны. Это фантастика. Мои знания о нем невелики. Он правит территорией, которая раньше была Австралией, и прилегающими островами и океанами. Мы все еще можем получать сплетни о богах за пределами территории Зевса и Геры, но они не делятся информацией о людях, которыми правят. Я знаю, что он любит хорошую драку, любит поднимать шумиху и невероятно красив, но это все.
— Всем взяться за руки, — командует один из стражников хриплым голосом.
Мужчина с молотом, которого я видела в начале этого дерьмового шоу, поворачивается и ухмыляется мне, его идеальные зубы сверкают слишком ярко.
— Дотронься до кого — нибудь другого. От тебя воняет.
Он не ошибается. Я моргаю, глядя на него, мое лицо лишено всяких эмоций. Я поворачиваюсь и тянусь к ближайшему телу. Это ошибка. Мужчина с бронзовой кожей и коротко подстриженными золотистыми волосами стоит слева от меня и смотрит на меня совершенно незаинтересованно. Не то чтобы я нуждалась в чьих — то комплиментах или что — то в этом роде, но, боги, они все оценивают меня, как будто я грязь на подошвах их ботинок. Я быстро просматриваю остальных чемпионов, оценивая свое новое окружение. Я не знаю наверняка, но большинство из них, похоже, профессионалы, прошедшие подготовку для этого. Все, кроме двух или трех, включая меня.
То же самое тянущее ощущение, как будто меня выдергивают из одной реальности и швыряют в другую, возникает, когда стражники уводят нас от кровавых последствий первого испытания. Мы оказываемся на лужайке перед массивным трехэтажным особняком из красного кирпича. Я даже не знаю, достаточно ли слова «особняк» для описания этого места. Поместье? Комплекс?
Мы снова в темноте, хотя я вижу, как солнце начинает выглядывать из — за горизонта. Должно быть, мы вернулись ближе к дому. Однако здесь по меньшей мере на десять градусов холоднее, чем было, когда меня забрали из Чикаго, так что кто знает, где мы, черт возьми, находимся.
— Дальше я сам, — раздается мужской голос с верхней ступеньки широкой лестницы, ведущей к массивным двойным парадным дверям. Дом освещает его сзади, так что я не вижу его лица, но он одет в мантию. Я сдерживаю стон. Он гребаный жрец.
Стражники подталкивают нас к лестнице. Я держусь с краю, не желая оказаться в центре внимания других чемпионов.
— Пошлите, не стойте всю ночь на лужайке. — Жрец терпеливым жестом машет нам следовать за ним.