Я не могу сдержать вздоха. Последнее, что я хочу делать, это разговаривать с кучкой назойливых репортеров, которые хотят раскрутить самую интересную историю Игр. Они расскажут о наших трагических историях и покажут по телевизору блестящий пресс парней, чтобы раззадорить зрителей. Они раскрутят историю, чтобы сделать из нас злодеев, сук, жалких людей, героев. Я не хочу уклоняться от их наводящих вопросов, и последнее, чего я хочу, это чтобы кто — нибудь узнал, кто я на самом деле. Я закрываю глаза и делаю успокаивающий вдох. Паника не принесет мне никакой пользы.
Мой взгляд скользит к Атласу, и я обнаруживаю, что он уже смотрит на меня. Я не краснею и не смущаюсь из — за того, что меня поймали; он все равно уставился на меня первым. Ни один из нас не отводит взгляда, и это превращается в битву воли. Кто из нас сломается первым? Я не могу прочесть его. Он не сидит с Престоном и его приятелями, но и с Ларк он тоже не сидит. Опять же, Грир тоже.
Дрейк откидывается на спинку стула, бессознательно останавливая наш с Атласом пристальный взгляд. Я втайне испытываю облегчение, потому что во взгляде Атласа холодная сталь, которая задевает за живое. Я не знаю, оценивает ли он своего соперника или чувствует во мне что — то еще. Он один из обученных участников, а это значит, что в его жилах должна течь какая — то доля божественной крови, и он мог бы почувствовать мою силу Фурии, если бы я не была магически скрыта.
Мои пальцы так и чешутся прикоснуться к своему ожерелью — нервная привычка, за которой мне нужно следить. Атлас не должен ничего чувствовать от меня, кроме того, что я человек. Не знаю, почему Атлас уставился на меня, но это хорошее напоминание о том, что мне нужно быть осторожной. Он — опасная игра, в которую я не хочу играть.
— Заканчивайте свой завтрак. Мы собираемся начать с оценки физической подготовки. — Билли хлопает в ладоши, как будто говорит нам поторопиться, и выходит из комнаты, не сказав больше ни слова.
— Зачем им нужно оценивать нашу физическую форму? — Джаспер наклоняется вперед, чтобы спросить нашу маленькую группу.
— Они должны иметь возможность оценивать нас по телевизору. Если у них нет всей нашей статистики, чтобы поделиться ею, то как букмекеры узнают, как устанавливать коэффициенты на то, кто выйдет из каждого испытания, — говорит Грир, прежде чем запихнуть в рот половину блинчика и отодвинуться от стола.
Мой аппетит еще не восстановился после истории о сожжении предполагаемой Фурии, но будь я проклята, если позволю этой еде пропасть даром. Я съедаю все, что есть на моей тарелке.
ГЛАВА 8
О
ценка физической формы — отстой. Я тут же жалею о двух вафлях, блинчике с сиропом и фунте бекона, которые съела на завтрак. Все это камнем лежит у меня в животе, но, эй, по крайней мере, меня не вырвало обратно, как Ченса.
Мы совершаем спринты, пробегая так быстро, как только можем, все более и более длинные дистанции. Затем Билли заставляет нас поднимать все более тяжелые веса. Это огромная заноза в заднице, потому что я никак не могу показать им, как быстро я могу бегать или какой вес могу поднять. Возникло бы слишком много вопросов. Итак, я притворяюсь, что мои мышцы просто сходят с ума. Впрочем, мне не нужно притворяться, что я вспотела. Мне жарко бегать, и я снова вся в поту. Какой смысл был принимать душ этим утром?
Все наши действия фиксируются камерами, установленными по всему тренировочному залу. Я прекрасно осознаю их присутствие и показываю средние результаты, на которые должен быть способен нормальный человек, что может быть ошибкой. После целого дня тестов Билли любезно объявляет, что мы отложим рукопашные бои до конца недели, чтобы все мы могли хорошенько выспаться.
Я выдохлась и психически, и физически. Я даже не знаю, как остальные справляются с этим, потому что едва держусь на ногах. Сдерживать мою Фурию утомительно. Обычно это не такая уж борьба, но я чувствую, что контролировать ее во время этих Игр будет сущей занозой в заднице..
Я не помню, что положила себе в тарелку на ужин, и мой второй душ за день проходит менее напряженно, чем первый, из — за полнейшей усталости. Остальные, похоже, страдают от разной степени переутомления. С лица Грир весь день не сходило хмурое выражение. У Атласа по — прежнему каменное лицо, спина напряжена. Я рада видеть, что Престон выглядит уставшим и не так много болтает после ужина. Жизнерадостность Ларк удивляет меня после такого долгого дня; с другой стороны, я понятия не имею, чем занимались остальные до того, как их бросили в амфитеатре. Может быть, они крепко спали восемь часов, проснулись и оделись, зная, что им предстоит бороться за место в Играх. В конце концов, это то, для чего их готовили. Или их вытащили из постели и бросили на поле, как всех нас? Тактическое снаряжение, в которое они были одеты, указывает на то, что они были заранее предупреждены.