Ублюдок. Теперь у меня пульсирует весь череп. Клянусь, лицо Тайсона такое же твердое, как цементный пол. Ублюдок ревет от боли, отшатываясь назад и отпуская мои руки, чтобы зажать свой нос. Кровь течет по его лицу, капая на меня. Свободной рукой я замахиваюсь кулаком так сильно, как только могу. Это неудобный угол, но я все равно бью его по яйцам, как тараном, и он издает беззвучный крик. Он падает, как поваленное массивное дерево, и сворачивается в позу эмбриона.
Теперь, когда его колено ушло, я хватаю ртом воздух, но моя передышка недолговечна. Шафран и Джейд тут как тут, заменяют Тайсона. Они пинают меня своими ногами в ботинках, их жесткие ботинки снова и снова ударяют меня по ребрам, животу, груди, лицу. Мне удается протянуть руку и схватить Шафран за лодыжку, ту, что не у ноги, бьющей меня, и дернуть.
Она падает на спину, ударяясь головой о цементный пол, точно так же, как я несколько минут назад. Только она не встает. Хорошо. Я надеюсь, что она вырубилась к чертовой матери.
— Держи сучку. — Престон появляется в поле зрения, выглядя расслабленным и как будто наслаждается шоу, пока другие люди делают за него грязную работу. Я дарю себе один маленький миг радости, когда вижу синяки вокруг его носа и глаз.
Джейд перестает пинать меня, чтобы сесть мне на ноги, но это никак не удерживает меня на месте. Я выпрямляюсь быстрее, чем она ожидает, и у нее нет времени блокировать мой удар. Костяшки моих пальцев врезаются ей в челюсть, и ее голова мотается в сторону. Мои ребра кричат на меня. Определенно несколько сломано. Мой левый глаз уже начинает опухать, а кожа на щеке слишком натянута.
Боль едва ощущается. Моя Фурия бурлит прямо под поверхностью кожи, но мне все еще удается сдерживать ее. Это быстро становится более сложной задачей, чем борьба с этими придурками.
У меня нет времени беспокоиться о чем — либо, кроме как сдерживать свою ярость и закончить этот бой до того, как я потеряю контроль. Может, я и задела Джейд, но она все еще у меня на ногах, и она в ярости. Она начинает бить меня кулаками в живот и бедра. Сука. Прежде чем я успеваю сбросить ее, Престон толкает меня верхней частью тела на пол. Он забирается, чтобы сесть мне на грудь, обездвижив мои руки своими коленями.
— Ты думаешь, что заслуживаешь быть здесь? Что ты достойна называться чемпионом? — Улыбка исчезает с лица Престона, сменяясь яростным хмурым выражением. — Ты не годишься для того, чтобы дышать тем же воздухом, что и все мы. В наших жилах течет кровь богов, а ты — ничто.
Я знаю лучше. Я не контролирую эту ситуацию, и мне нужно держать рот на замке, но моя ярость горит как лесной пожар, зажигая гневом каждую клеточку. Мое тело сотрясается, когда я пытаюсь сдержать свою Фурию.
— Так вот почему вам понадобилось устроить мне засаду, четверо против одного?
Кулак Престона врезается мне в лицо, задевая и без того покрытую синяками щеку и заставляя меня видеть звезды.
— Таким ничтожествам, как ты, нужно знать свое место. Это всего лишь пример того, что должно произойти. Ты настолько бредишь, что думаешь, что сможешь пройти через настоящие испытания? — Светлые глаза Престона полны жизни, он питается этой властью надо мной.
— Через сколько испытаний прошла твоя мама? Пять? Шесть? — Смеется Престон, прижимая палец к порезу на моей щеке. Острая боль отдается в том месте, но я не даю волю своей Фурии. Напоминание о том, чем пожертвовала моя мать, — это все, что мне нужно, чтобы держать это в узде. Я остужаю свой гнев, заставляя свои реакции быть более расчетливыми и менее инстинктивными.
Я дергаюсь и брыкаюсь, отчаянно пытаясь сбросить с себя Престона и Джейд. Мои предплечья болят там, где давят его колени, и я изо всех сил пытаюсь освободиться. Ухмылка возвращается на его лицо, и он хлопает рукой по той же ноющей щеке, по которой только что ударил.
— Помни свое место. А это вылизывание подошв моих ботинок.
Он отталкивает меня, его колени впиваются в мои руки, но это едва заметно, когда он ставит ногу мне на лицо. Толстые подошвы его ботинка врезаются в мою поврежденную щеку. Он держит его там, пока я бесстрастно лежу под его нависающей фигурой. Затем он отталкивается и уходит. Его смех плывет за ним, когда он пинает Тайсона в бок, чтобы поднять его.
Джейд встает медленнее, но когда она встает надо мной, вид у нее такой же злобный. — Помни свое место. Ты бедный уличный отброс, которому просто посчастливилось присоединиться к Играм. Ты — символ, за который на мгновение может поболеть вся эта публика. Когда придет твоя неизбежная смерть, остальным жалким людишкам напомнят, чтобы они оставались в грязи, где им и место.