Толпа сходит с ума. Лицо Атласа холодно, как камень, когда он выходит на сцену. Он не смотрит на кричащую массу людей. Его глаза сосредоточены на Фаддейе. Он останавливается, не глядя на свой номер на полу, как будто точно знает, где встать. Практиковал ли он это, когда я проходила интервью?
Фаддей продолжает, и становится ясно, что у каждого из нас будет собственное представление, насыщенное прилагательными. — Он хитрый, безжалостный и дерзкий, с глазами цвета льда, которые растопят все женские сердца.
Я сразу понимаю, о ком он говорит, и трудно удержаться от громкого — ха.
— Сражается под знаменем Геры, Престон Брэнниган.
Фаддей продолжает, представляя всех остальных чемпионов, пока я не остаюсь последней. Я сильно сомневаюсь, что это нарочно, но мне не нравится чувствовать, что меня выделяют. Я бы предпочла спрятаться прямо среди других.
— И, наконец, наша последняя чемпионка вечера. Ее называли наглой, настойчивой и немного раздражительной. Может, у нее и нет никакой подготовки, но она компенсирует это своей отвагой.
Было бы плохо ударить Фаддея на глазах у бог знает скольких людей, не говоря уже о миллионах, которые, вероятно, смотрят этот цирк по всему миру. Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, сосредотачиваясь. Я провожу пальцами по маминому ожерелью и отбрасываю несправедливость всей этой ситуации.
— Сражается под знаменем Ареса, Рен Торрес.
Нервный ассистент толкает меня в плечи, когда я не двигаюсь немедленно. Я медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он сглатывает и делает шаг назад.
— Тебе нужно идти.
— Никаких прикосновений. — Мой голос низкий, монотонный.
Я выхожу на сцену, яркий свет заставляет меня вспотеть сильнее, чем сковывающая меня кожа. Толпу трудно разглядеть из — за освещения сцены, но я слышу их одобрительные возгласы, доносящиеся до меня. Я благодарна, что мне не нужно далеко идти, это маленькая роскошь того, чтобы выйти на сцену последней.
— А теперь, друзья мои. Событие, которого вы все так долго ждали. — Фаддей идет впереди всех двенадцати чемпионов, выстроенных идеально, чтобы весь мир мог их видеть. Мои плечи напрягаются от его слов. Мне следовало ожидать этого, но я, честно говоря, думала, что на Играх будет больше этапов знакомства с чемпионами.
— Наше первое испытание! — Фаддей кричит, его волнение ощутимо. Толпа сходит с ума, звук оглушительный.
Женщины, одетые в блестящие платья, демонстрирующие их обширные достоинства, появляются по бокам сцены. Для каждого из нас есть по одной, и они эффектно выстраиваются перед каждым чемпионом. Мне придется драться с этой женщиной? Это странно. Может, мои штаны и чертовски узкие, но я все равно в лучшем наряде, чем она, для драки.
Я обращаю свое внимание на женщину передо мной. Она высокая, особенно на каблуках, которые, должно быть, не меньше шести дюймов. Это просто смешно. Это также ставит меня вровень с ее декольте, заставляя чувствовать себя чертовой извращенкой, потому что все, что я вижу, это ее чувственные сиськи. Теперь я понятия не имею, что искать.
Мне под нос суют конверт, и я запрокидываю голову, чтобы посмотреть на великаншу.
— Возьми это, — говорит она сквозь стиснутые зубы, ее ярко — розовые губы растягиваются в улыбке.
Я сжимаю край конверта, как будто в нем яд, и вырываю его из ее пальцев. Она немедленно разворачивается на каблуках и, вальсируя, уходит за кулисы. Беглый взгляд подсказывает мне, что каждый держит в руках свой конверт.
Я провожу пальцами по плотной бумаге. Это дорогая бумага, на которую я бы никогда не потратилась, даже если бы у меня был доступ к такой роскоши. Он жжено — оранжевого цвета, запечатан воском, на котором нанесен причудливый отпечаток. При ближайшем рассмотрении я различаю голову льва, запрокинутую в реве.
Черт, что за испытания выпали на долю Геракла? Почему мое дурацкое образование было таким низким? Я знаю, что мы обсуждали это, но я не могу вспомнить деталей.
— У вас есть двадцать четыре часа, чтобы выполнить это первое испытание. Воздайте почести богам! — Фаддей кричит толпе, когда они приходят в неистовство.
На сцене опускается занавес, и камеры на мгновение отъезжают в сторону. Фаддей швыряет свой микрофон какому — то бедному дураку, который пытается поймать его, а затем бежит за этим мудаком. Остальные остаются на сцене, держа в руках конверты, когда Билли выходит из — за кулис.
— Вот в чем дело. Вы найдете всю информацию в этом конверте. Вы будете записаны, но это не будет транслироваться в режиме реального времени. Мы не полные придурки. Если бы мы выдали ваше местоположение, вам было бы трудно сделать то, что необходимо. — Он усмехается, как будто в этом есть какой — то смысл, а затем приглаживает волосы назад. — Если вы выполните свое задание, встретимся здесь. У вас есть двадцать четыре часа. Некоторым из вас может и не понадобиться столько времени, но некоторым из вас… что ж, давайте просто скажем, что вам уже следовало уйти. — С этими последними словами Билли уходит со сцены, а остальные остаются позади.