Хм, может, мне стоит влюбиться в Дрейка, а не в Атласа. Подожди. Престон столкнул кого — то с лестницы. Ченс? Ужас скручивает мой желудок. Я сказала этому парню всего несколько слов, но, черт возьми, я не хочу видеть, как ему причиняют боль.
Дрейк отталкивает Престона от себя, но Престон только улыбается, как сумасшедший мудак.
— Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь, — огрызается Престон в ответ. За исключением того, что за его словами следует быстрое отступление из тренировочного зала.
Грир толкает Дрейка локтем в бок, но либо она сделала это не очень сильно, либо он сделан из твердого камня, потому что просто смотрит на нее сверху вниз.
— Я могу за себя постоять.
Дрейк одаривает ее очаровательной улыбкой. — Я знаю. Это не значит, что мне не нравится делать это для тебя.
Клянусь, на секунду я вижу, как Грир улыбается. Нет. Должно быть, мне это показалось. Она оглядывается через плечо, замечает меня и Атласа, который стоит в нескольких футах справа от меня, и хмурится.
— Что ты сделала? — Взгляд Грир перемещается между мной и Атласом.
— Что с вами случилось, ребята? — Спрашиваю я вместо ответа. Думаю, она спрашивает меня об отказе от победы, но я не знаю наверняка. В любом случае, откуда ей вообще это знать?
Грир поворачивается, скрестив руки на груди. Дрейк устраивается рядом с ней, но не смотрит сердито.
— Мы все ходили в «Nemean Enterprises», — говорит Дрейк, поднимая брови, глядя на Атласа, а затем на меня. — Куда вы двое ходили?
— Ну, я не знаю, куда он пошел первым, но я сделала всю работу, а этот парень ворвался и забрал у меня приз.
Атлас делает несколько шагов вперед, глядя на меня с подозрением. — Ты не слишком сопротивлялась.
Я игнорирую его, намереваясь снова переключить внимание на Грир, но мой взгляд зацепляется за один из телевизоров, висящих на стене. Это кадры с беспилотника, запечатлевшие блестящий современный небоскреб; «Nemean Enterprises». У меня скручивает живот, и во мне закипает ярость. Прежде чем я понимаю, что происходит, моя Фурия уже осознала, что произошла несправедливость. Внизу экрана бегущая строка, которая гласит: «Чемпион Посейдона падает замертво, официально удаляя Посейдона из Игры». Я больше не голодна. Я в ярости. Они даже не указали имя Ченса. Они идентифицировали его только как «Чемпиона Посейдона».
Я отворачиваюсь, считая на вдохе, а затем снова на выдохе. Мои плечи горят, крылья угрожают вырваться из меня. Фурия почти полностью контролирует меня. Я не могу позволить этому взять вверх. Я бы подписала себе смертный приговор.
Я представляю, как мое сердце качает воду, такую холодную, что она леденеет в моих венах, охлаждая огонь в моей крови. Ярость вспыхивает с новой силой. Мой пульс выстукивает два слова, повторяя их снова и снова. Правосудие. Месть.
Я сжимаю в кулаке свой амулет в виде змеи, делая все возможное, чтобы запихнуть свою Фурию обратно в коробку. Запирая ее. Когда — нибудь скоро я выпущу ее на волю и исправлю всю эту несправедливость. Только не сейчас, не здесь.
— Что случилось с Ченсом? — В моих словах больше силы, чем я хочу, но я еще не полностью контролирую ситуацию.
Лицо Дрейка вытягивается, а Грир выглядит еще более взбешенной. — Этот кусок дерьма, крысиный ублюдок, Престон столкнул его со ступенек. Он даже не стоял у него на пути. Он просто пытается устранить конкурентов любым доступным ему способом.
Я закрываю глаза, желая, чтобы лед охладил мой гнев. Когда я открываю глаза, Атлас прямо здесь, изучает мое лицо. Я не отвожу от него взгляда, когда задаю свой вопрос. — Они отвезли его в больницу?
— Не будь тупицей, Рен, — огрызается Грир. — Если тебя столкнет с лестницы сын Геры, ты не выживешь, чтобы рассказать об этом.
Гера. Мать Престона — Гера? Проходит еще несколько мгновений, прежде чем до меня доходит остальная часть того, что она сказала. Престон убил Ченса. Все это время я знала, что Игры полны насилия и люди умирают. Я знаю это лучше, чем большинство. Это испытание даже не было опасным. Мы не сражались с гидрой и не переплывали реку Стикс. Боги.
— Нам нужно принять душ, пока Билли не закатил истерику, — мягко говорит Дрейк, выводя меня из транса.
Остальные трое покидают комнату. Атлас бросает на меня последний скрытый взгляд, прежде чем уйти. Я не иду за ними, слишком погруженная в собственные мысли. Думая о том, как сильно я ненавижу богов и все, что они с нами сделали, и как сильно я не хочу быть частью этих Игр. Лента в моей груди сжимается, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Этот проклятый контракт.