И у льдинок остры грани,
вот Морозова и ранят.
Растоплю я их теплом.
И очнется он потом.
И Наташа дверь закрыла
и не знала, что там было.
*
А потом выходят оба.
И румяны словно сдоба.
Улыбаются, цветут.
Мимо девушки идут.
И Мороз жене на ушко
шепчет: — Ты моя Веснушка!
Нет милее никого!
Только взгляда твоего
одного довольно было,
чтобы лед весь растопило.
Миновала, знать, беда.
— Эй, куда вы, господа?
Их окликнула Наташа.
— Ох, спасительница наша!
К ней Морозов обернулся,
добродушно улыбнулся.
— Злата вот тебе мешок,
украшений туесок.
Ты, Наташа, заслужила!
Нас спасла и помирила.
Забирай да и ступай,
добрым словом поминай!
А девица удивилась,
уходить не торопилась.
Возмущенно рот раскрыла:
— Уговор наш не забыла.
Ты, Морозов обещал,
слово честное давал,
что девиц освободишь,
расколдуешь, оживишь.
Засмущался он в ответ.
— Говорил тебе секрет,
то под силу лишь Весне.
— Ну скажи тогда жене,
пусть она их оживит, -
на своем она стоит.
А Весна, услышав спор,
в тот вмешалась разговор.
— Что еще девчонке надо?
Забирала бы награды
да бежала бы отсюда.
— Жду обещанного чуда!
Не вернусь домой одна.
Оживи девиц, Весна!
— Что за наглость?! Ну уж нет!
Резкий был на то ответ.
То соперницы, невесты.
Поделом им это место.
И Наташа растерялась,
не расплакаться пыталась.
И Мороз отводит взгляд.
— Видишь, я не виноват.
Я не буду ей перечить, -
сунул голову он в плечи.
— Как не стыдно-то, Мороз!
Ты довел ее до слез.
А она тебя спасла,
много бед перенесла!
Снеговик тут рассердился,
за Наташу он вступился.
— В нас разбойники стреляли.
И чуть волки не сожрали.
И в тюрьме была девица!
Ну а ты, Весна-царица?
Уж ревнива через край!
Хоть чуть-чуть-то меру знай.
Да зачем им здесь стоять?
Будут лишь напоминать
про обиды и ошибки.
Возврати ты им улыбки.
Да и пусть себе идут.
И хвалу вам воздают.
И нахмурилась Весна.
Призадумалась она.
А потом дала ответ:
— Дельный все-таки совет.
Да, зачем на них глядеть?
Не могу ведь их терпеть!
И уж раз мы помирились,
чтоб обиды позабылись,
буду доброй я сейчас.
И послушаю я вас.
Ни к чему сегодня спор.
И они пошли во двор.
*
В ряд холодные скульптуры,
юных девушек фигуры
льдом покрытые застыли,
двор собой заполонили.
Шла Весна, на них глядела.
А потом она запела.
Вышло солнце из-за тучи.
Проникает в замок лучик
и скользит по глыбам льда.
И закапала вода.
Кап-кап-кап звенит капель.
Со двора бежит метель.
Холод прячется в углу.
Не найти нигде пургу.
А Весна поет все громче.
И капель стучит все звонче.
И слетелись в замок птицы.
Расчирикались синицы.
Ручейки со всех сторон
покидали этот дом.
На скульптурах снова краски
проступили. Чьи-то глазки
вновь зажглись, зазеленели.
Чьи-то губки заалели.
Грудь девичья поднималась.
Жизнь в тела их возвращалась.
Вдох, второй и взмах ресницы.
Удивленный взгляд девицы.
Все еще не понимают,
что проснулись, оживают.
А Весна уже допела.
Небо снова побелело.
Скрылся луч за облаками.
— Что опять случилось с нами?
И задвигались девицы.
— Может быть, все это снится?
— Вы живые, вам не снится.
Я велю вам расходиться.
И Весна заговорила.
— Я вас всех освободила,
жизнь вторую подарила
и домой вас отпустила.
Людям это передайте.
Нас с Морозом прославляйте!
Разморожены девицы
сквозь ворота вереницей
расходились, разбегались
и свободой наслаждались.
— Ну а ты что не идешь?
Иль еще чего-то ждешь?
Мы тебя уж наградили.
И добро мы не забыли!
Говорит Мороз Наташе.
— Я награде рада вашей.
Благодарна за девиц,
за улыбки юных лиц!
Будет рада им родня.
Ну а что же про меня…
Так меня никто не ждет
и родной не назовет.
Пуст заброшенный мой дом.
И тоска с печалью в нем
в одиночестве живут.
Лишь они меня зовут.
— Ох, — Морозов завздыхал.
— Сирота ты? Я не знал.
А раз так, то оставайся,
моей дочкой называйся.
Ведь ты славная девица!