— Салли Донован! — Джон знал владельца паба, Салли была его женой, и муж был почти вдвое старше нее. Но ведь нередко случалось, что такие браки были счастливыми.
— Салли не хотела выходить замуж за Донована, но мать заставила ее. Хотя, честно признаться, я не вижу, что такого Салли нашла в Андерсоне…
— А почему она это сделала?
— Что? Встречалась с Андерсоном?
— Нет, почему ее мать заставила ее вступить в этот брак?
— Ах, это. Ее мать служила горничной в одном знатном доме. Сын хозяев соблазнил ее, и, когда это обнаружила его мать, то служанку выгнали без какой-либо помощи или рекомендаций. Моя мать знала эту историю, и она помогла той женщине получить работу деревенской швеи и удобный статус вдовы. Когда Салли подросла, я думаю, ее мать опасалась, что ее происхождение помешает ей выйти замуж, и поэтому заставила ее принять первое же предложение.
— Какой ужас, — сказал Джон, с интересом выслушав эту историю. — И часто такое случается?
— Ну, точно не в Шерринфорд-холле. Ты видел, чтобы Майкрофт соблазнял горничных?
— Эээ… нет, — признал Джон, вспомнив то, с каким вежливо-спокойным лицом лорд Майкрофт танцевал с поварихой. — Предполагаю, что ты тоже такого делать не будешь?
Шерлок несколько раз быстро моргнул, а затем сказал:
— Давай вернемся к моей истории…
Джон выслушал его до конца, который в изложении юного лорда был даже более драматичным, и затем сказал искренне:
— Это было великолепно. Ты такой умный!
— Да. Ведь, правда? — счастливо отозвался Шерлок, плюхаясь на кровать рядом с Джоном. — Я хотел бы когда-нибудь стать детективом, но не думаю, что эта профессия в списке приоритетов моего отца.
— А что с Себастьяном?
— Ему запретили выходить из его комнат, и, я уверен, у него будет долгий разговор с моим отцом, после того как гости уедут. Вероятно, он будет хныкать и придумывать себе оправдания. Я знаю, почему он сделал это: я слышал раньше, как он приставал к своей матери, чтобы та просила увеличить ей пособие. Он сказал, что ему нужно больше денег, чтоб он был наравне с другими мальчиками в Итоне.
Презрение в голосе Шерлока было совершенно отчетливым.
— Не легче ли ему было бы просто подружиться с тобой?
Шерлок посмотрел на него.
— Деньги могут сделать тебя весьма популярным, Джон. Но не думаю, что это верно в моем случае. Дружба со мной вряд ли поможет кому-нибудь улучшить его социальное положение.
— Ах, вот как, тогда я передумал. Отправляйся спать в свою комнату, — сказал Джон.
Но когда он увидел, как застыл Шерлок, то сразу же добавил:
— Господи, да я пошутил! Ну же, Шерлок! Ты, наверное, очень устал, если мог поверить в такое. Ну, давай, забирайся в постель.
По мере того, как близилось время разлуки, Шерлок становился всё печальней и тише, иногда беспричинно огрызаясь на Джона, но чаще цепляясь за него так, словно бы опасался, что его друг растворится в воздухе. Джон знал, что часто Шерлок долго лежит с открытыми глазами, перебирая в руке пальцы Джона, уже после того, как тот засыпает. Иногда по утрам Джон обнаруживал, что Шерлок и вовсе не спал. Или спал урывками, весьма беспокойно, и всё время разворачивался во сне так, чтоб зарыться лицом в шею Джона, и вцепившись в его рубашку.
Джон устраивал все более долгие прогулки верхом, надеясь отвлечь его от тяжелых мыслей. В один славный и жаркий день они отправились в карьер, где смогли вдоволь поплавать в глубоких голубых водах бассейна. Они так задержались, что на обратном пути пришлось всю дорогу скакать, замедлившись лишь тогда, когда вдали показались стены поместья.
— Интересно, какая там глубина? — спросил Шерлок, продолжая тот разговор, что они начали у карьера. — Высоту дерева можно определить по длине его тени. Возможно, есть способ измерить и глубину бассейна?
— Тебе стоит спросить это у мистера Брука. — Они свернули на боковую дорогу, которая была более узкой, и что-то вдруг привлекло внимание Джона. Он оглянулся, щурясь от яркого солнца.
— Или, возможно, подойдет такая веревка с узлами, расположенными через определенные интервалы, — продолжал размышлять Шерлок. — Как они делают это в море? Джон?
Тот почти не слушал его, ощутив неприятный и настораживающий холодок: что-то было неправильно. Позади них были незнакомые три всадника, выглядевшие весьма неприятно. Но ведь это и была та причина, по которой его отправляли сопровождать лорда Шерлока? В поместье ходили слухи о юном отпрыске благородной фамилии, которого похитили в Суффолке.
— Джон, да ты меня слушаешь? — воскликнул нетерпеливо его собеседник.
— Шерлок, — тихо сказал ему Джон. — Послушай меня. Сзади нас трое всадников. Нет, не оглядывайся. Я не хочу, чтоб они поняли, что мы их заметили. Может быть, ничего плохого и нет, но нельзя рисковать.
— Те ворота, — сказал тут же Шерлок, — Там, где спрятан вход. Они близко. Мы поскачем туда, прямо вон за тем поворотом.
— Хорошо, Шерлок. Отлично. Значит, сразу, как подъедем туда, ты во весь опор поскачешь к воротам…
— Мы поскачем к воротам…
— Нет, поскачешь ты. Замолчи и слушай меня. Ты поскачешь туда как можно быстрее. Ты исчезнешь из вида на какое-то время, но если мы оба поскачем туда, то они поймут, что мы их заметили. Я поскачу за тобой по этой дороге, но ты вырвешься вперед. Они поскачут за мной, и когда они поймут, что ты свернул с дороги и поскакал напрямую к стенам, ты будешь уже в безопасности, на своей земле, и сможешь позвать на помощь.
Они продолжали ехать в том же самом темпе. Стук копыт за их спинами становился ближе. Джон напрягся, заставляя себя не смотреть назад.
— Я не могу… — Юный лорд затряс головой.
— Шерлок, — прошипел Джон сквозь зубы. — Им не нужен я, нужен — ты. Так что богом клянусь, если ты не сделаешь то, что говорю тебе, то я всё расскажу твоему отцу, и он больше не позволит тебе выезжать, пока ты не станешь таким же старым как ваш Старый Том.
Они добрались до небольшого поворота, и Джон услышал в отдалении крик: «Хей!», с которым догонявшие их мужчины пришпорили лошадей.
— Я ненавижу тебя, — сказал Шерлок, чуть не плача, а Джон наклонился и, ударив Сирсу по крупу, крикнул: — Пошла!
В то же время он натянул поводья своей лошади и немного притормозил, молясь про себя, чтобы Шерлок сделал то, что ему было велено. Несколько мгновений он не слышал ничего, кроме цоканья копыт своей лошади, потом понял, что Шерлок подчинился, свернул с дороги. Джон знал, что Сирса была очень резвой лошадью, и он бы услышал ее, если бы она всё еще скакала по дороге. Со смесью облегчение и ужаса он услышал позади себя шум приближающихся всадников. Они поддались на их трюк, но скоро они догонят его. Гермес уже выдыхался, а лошади незнакомцев скакали быстрее, чем Джон ожидал. Он прикинул свои шансы, взглянул на дорогу и ударил пятками лошадь. Гермес рванул вперед — недостаточно быстро, чтоб уйти от погони, преследователи были уже рядом, — но достаточно быстро, чтобы вскоре он оказался на перекрестке, от которого напрямую шла дорога к Шерринфорд-холлу. Здесь он и остановился и развернул свою лошадь, так, чтобы перекрыть им путь.
— Эта земля лорда Шерринфорда, — сказал он, сам поражаясь спокойствию своего голоса, — Что вам здесь нужно?
— Я слышал, что дорога принадлежит всем, — сказал один из мужчин, что был в центре. Лицо его было худое, хищное, плохо выбритое и неприятное, и он не был фермером или рабочим, слишком уж дорогой была его лошадь. — Или же господа и это у нас отобрали?
Джон поднял голову и посмотрел на мужчин, оценив акцент, с которым они говорили, а также их одежду и упряжь. Он не был Шерлоком, но кое-что мог наблюдать.
— Да вас это совсем не заботит! — сказал он. — Вы не те, кто поддерживает реформы. Если бы вы были ими, то не стали бы сюда вламываться, так как граф Шерринфорд — во главе реформаторов. Вы хотите похитить юного лорда, получить свои деньги и свалить всю вину на тех, кто ждет перемен.