— Ха!
Этот резкий окрик настолько застал Джона врасплох, что он выпустил из рук Шерлока и вновь потерял равновесие.
Он вынырнул из воды, откашливаясь и стирая с глаз капли воды; Шерлок уже стоял на ногах и в ярости направлялся к берегу.
— Убирайся отсюда!
— Я знал это! — закричал Себастьян Уилкс. Он сидел на Блэкберде, и лицо его полыхало от удовольствия и злобной радости. — Я знал, что однажды поймаю тебя! Ты слишком хорош, чтоб позволить кому-нибудь в Итоне прикоснуться к себе, но готов отдаваться грязному конюху!
Он натянул поводья, заставляя лошадь попятиться, так как Шерлок был уже возле берега, и каждый мускул его излучал абсолютную ярость.
— Я всё расскажу мамочке, — закричал кузен, чуть ли не брызжа слюной.— Я всё расскажу, и она сообщит твоему отцу, вот тогда и посмотрим, что будет с вами обоими — с тобой и с твоим драгоценным…
— Убирайся! Вон! — закричал Шерлок. Он ступил на берег, поднял с земли увесистый камень, и с завидной меткостью бросил его в Себастьяна — тот попробовал увернуться, но камень все-таки задел его по плечу.
Выругавшись, Себастьян принялся разворачивать лошадь, так как Шерлок подхватил еще один камень, собираясь швырнуть его.
— Ну, подожди же, — завопил Уилкс, лицо его исказилось гневом и злобным, отвратительным ликованием. Потом вскрикнув, вжав голову в плечи, — получив ощутимый новый удар, — и погнал коня прочь во всю прыть.
Джон медленно вышел на берег, туда, где был Шерлок. Юный лорд всё дрожал от гнева, и его дыхание было прерывистым. А вот Джон ощутил, что в его животе поселился тяжелый холодный комок.
— Шерлок, — прошептал он.
— Мне плевать, — крикнул Шерлок, — плевать, что и кому он расскажет, я…
— Ну, а мне не наплевать, — выдохнул Джон. — Меня выгонят, Шерлок. Твой отец отослал тебя, и ты был так долго в отъезде, потому что из школы примчался сюда, а не в Лондон. Что случится теперь, как ты думаешь, когда он услышит об этом? Меня даже могут арестовать. Я — единственная опора семьи, а я больше нигде не смогу устроиться — после такого.
— Нет, — сказал Шерлок в отчаянии. — Нет, — повторил он, но Джон видел, что эти слова задели его. Он отвернулся от муки на лице Шерлока и стал собирать одежду.
— Нам лучше уйти отсюда сейчас же, — сказал глухо Джон.
Они оделись в молчании, но когда подошли к лошадям, Шерлок тихо сказал дрожащим от волнения голосом:
— Я сам напишу ему, я пошлю ему телеграмму, я… я отправлюсь в Лондон, я скажу отцу, что не было ничего, это лишь моя глупость или… эксперимент, и что ты здесь не виноват. Ты ведь ничего не сделал. Ничего. — Джон услышал в его голосе явную горечь.
— Ты не поедешь в Лондон, Шерлок, — выдохнул он. Про себя он думал, что даже если Шерлок всё честно расскажет отцу, это не поможет делу. Его охватила ужасная мысль: не решит ли граф перестать выплачивать его семье то маленькое пособие? Его светлость ведь не накажет его мать и сестру за проступок Джона, ведь нет?..
Шерлок хотел прыгнуть в седло, но Джон по привычке остановил его, проверяя подпругу. Шерлок издал полузадушенный возглас, вскочил на лошадь, ударив пятками по бокам, и поскакал, не дожидаясь Джона. В каком-то оцепенении тот последовал за ним. Краешком сознания он почувствовал радость оттого, что они в границах поместья, и кони сами знают дорогу. Холодный смерзшийся комок в животе Джона становился всё плотное по мере приближения к конюшням.
Когда он, следуя за Шерлоком, въехал на Гермесе во двор, то с удивлением увидел, как Билл и мистер Грегсон распрягали лошадей экипажа.
— Кто приехал? — спросил он, на минуту отвлекшись от горестных дум.
— Лорд Шерринфорд, — сказал мистер Грегсон, сняв шляпу, чтобы вытереть мокрое от пота лицо. — Получил телеграмму как раз вовремя, чтоб успеть забрать его светлость со станции. Надеюсь, что миссис Грегсон догадалась сообщить о приезде графа миссис Мэдлок, ведь та этого не ждала.
Шерлок молча сунул Джону поводья Сирсы, и бросился к дому.
— С ним всё в порядке? — нахмурясь вслед юному лорду, спросил мистер Грегсон.
— Он мне говорил, что ему нужно видеть отца, чтоб о чем-то поговорить, — сказал Джон уклончиво.
— Хорошо. Ты управишься с обеими лошадьми, а Молодой Том возьмет Блэкберда и отведет на пастбище.
Значит, Себастьян уже в доме… Знал ли он приезде графа? — спрашивал себя Джон.
— Я управлюсь, сэр.
Он отвел лошадей на конюшню и стал снимать упряжь. Он двигался медленно, словно во сне. Прохладные стойла с их высокими потолками и сладким запахом сена никогда еще не казались ему столь знакомыми и родными. И столь успокаивающими. Как долго они будут еще его домом? Он с тоской подумал о Молодом Томе, Нэде и Дэви, о доверенных им лошадях, к которым он так привязался, о вкусном и теплом хлебе, что пекла миссис Грегсон, ее доброй улыбке и вечерах у огня. Узнает ли он когда-нибудь, чем закончится «Повесть о двух городах»*?
Что же делать теперь?
Он мог прямо сейчас пойти к Грегсону и рассказать ему то, что на самом деле случилось: они купались, ничего запрещенного между ними не было, просто мастер Себастьян увидел то, что мог использовать в своих целях. Он подумал, что Грегсон, вероятно, поверит ему, та история с Калли, по крайней мере, теперь может сослужить ему добрую службу. Хотя лишь укрепит всеобщее мнение относительно Шерлока — что тот втайне питает к нему привязанность. И к тому же, общеизвестно: если и виноват господин, отвечать всё равно придется слуге, и история Салли Донован была здесь прекрасным примером. Возможно, что Грегсон дал бы ему хорошие рекомендации и подсказал, где он сможет найти работу, и… что тогда?
Раньше он не раз задумывался о том, чтобы стать солдатом, но теперь мистер Роусвелл охладил его пыл, потому что стрелять в безоружных он бы, точно, не стал.
И он знал, что не будет оправдываться, отрицая вину. Потому что в тот момент, на пруду… Это не было просто ошибкой, случайностью — он хотел этого, сильнее всего на свете, и всё это, должно быть, продолжалось уже давно. Он знал, разумеется, что это грех, и считается преступлением, и что этому потакать нельзя, искушений надо всячески избегать, уходить от них… Только как же Шерлок? Джон просто не мог трусливо сбежать и оставить его одного — с обвинениями Себастьяна. Это было бы просто подло!
Он настолько задумался, что не слышал быстрых шагов, пока рядом не оказался Молодой Том, немного запыхавшийся.
На мгновение Джон почувствовал панику, но Том лишь спросил:
— Ты поможешь мне с Терпсихорой? Меня отправили в город.
— За полицией?
— За какой полицией? Причем тут она? Телеграмму нужно отправить, срочно, и мне велено дождаться ответа.
— О-о, — сказал Джон, ощутив внезапную слабость от охватившего его облегчения. — Конечно. Выводи ее, я сейчас принесу седло.
Том только уехал, когда мистер Грегсон вернулся, что снова заставило сердце Джона заколотиться, но он только сказал ему:
— Выведешь старину Щавеля на прогулку? Нэд было им занялся, да затем нас отправили на станцию.
Джон подумал, что лучше бы лорд Шерринфорд побыстрее вызвал его, чтобы всё решилось уже, так или иначе. И что с Шерлоком? Ждать было невыносимо.
Но он лишь ответил:
— Да, сэр.
— Только ты недолго, у нас тут и другие лошадки простаивают, а Молодой Том тоже уехал. — Мистер Грегсон вздохнул. — И что за денек сегодня! Так жарко…
Но тревоги этого дня еще не закончились. Джон как раз возвращался с прогулки, поднявшись на холм, когда мимо промчался экипаж, направлявшийся в город.
Его сердце вновь ушло в пятки. Итак, лорд Шерринфорд не стал ничего выяснять, лишь отправил Шерлока прочь, подальше отсюда. В этот раз они даже не имели возможности попрощаться…
Его к вечеру, без сомнения, рассчитают или отправят в тюрьму, и Шерлок никогда не сможет ему писать, даже если бы его семья позволила это.