С этим Шерлок спорить не стал, потому Джон продолжил:
— И мы снова возвратились к тому, с чего начали. Себастьян. Какую роль во всем этом сыграл твой мерзкий кузен?
Шерлок отодвинул остатки еды.
— Он, должно быть, знал обо всём, что случится, и шпионил для Мориарти. Уилксы и не думали уезжать до конца недели… Навещать они, кстати, сэра Джеймса и собирались. Вот тогда-то всё и должно было произойти. Но всё было уже наготове. И когда отец узнал об опасности, это именно Себастьян закатил скандал и настаивал на отъезде. Они с матерью укатили, и он мог послать Мориарти телеграмму со станции, сообщив, что тот может немедленно нанести удар – им это уже ничем не грозило.
— И это твой родственник, — сказал Джон сквозь зубы. — И он теперь граф Шерринфорд. Ты знал, что он унаследует титул после тебя?
— Не он, — почти безразлично ответил Шерлок. — Его должен унаследовать Джозеф Белл, племянник отца. Он дипломат, был во Франции вместе с Майкрофтом.
— О-ох, — выдохнул Джон.
— Это ты еще не всё знаешь. Себастьяну назначили опекуна, и в Палате Лордов тот будет его представителем. Знаешь, кто это?
— Какой-то военный?
— Полковник Себастьян Моран. Отец несколько лет назад пытался привлечь его на свою сторону, но, должно быть, Мориарти, пообещал ему нечто более выгодное. Что тот, видимо, и получил. Оппозиция, можно сказать, разгромлена, а сэр Джемс чрезвычайно усилил свои позиции.
Джон тряхнул головой. Всё это, даже сейчас, казалось просто невероятным.
— Нам нужно во Францию. Там семья моей матери, они мне помогут. Сложность в том, что сейчас, когда Мориарти обвинил французов в поддержке мятежников, мы на грани войны. Просто так границу не пересечь, нас немедленно арестуют.
— Что ж, — сказал Джон, перелив закипевшую в чайнике воду в маленький котелок и добавив чай. — Ты у нас самый умный, а я просто приглядываю за лошадьми. Как мы доберемся до Франции?
— Мы поступим иначе, — сказал Шерлок. — И поедем в Уиллогби-чейз, на север.
Джон взглянул на него, взвешивая все «за» и «против». — А это, — сказал он, наконец, качнув ножом, который использовал как чайную ложку. — Отличная мысль.
— Сэр Уиллогби не реформатор, так что на него никто внимания не обратит, — сказал Шерлок. — Они были с отцом приятелями, он не то чтобы не поддерживал его начинания, просто…
— Его мало что интересовало, кроме лошадей, — согласился Джон.
— Так что он согласится помочь мне. Трудность в том, что в последний раз он видел меня, когда я был ребенком, и может меня не узнать, но со мной будешь ты.
— А меня он знает. Он поверит мне, и поможет тебе. Но как он нас доставит во Францию?
— Этого и не потребуется. Мы отправимся в Амстердам, это можно сделать из любого порта на севере, а уже оттуда – в Париж.
— Изумительно! Просто блестяще! — (На мгновение Шерлок стал выглядеть не таким несчастным). — Так давай же отпразднуем это! У нас есть чай. Правда, чашка всего одна, так что нам придется с тобой пить по очереди.
— Хорошо, что ты две не стал покупать – это выглядело бы подозрительно, и могло бы вызвать вопросы. Ты стал наблюдательным, — похвалил его Шерлок.
Джон улыбнулся, ощущая, как внутри теплеет от похвалы.
— И у меня для тебя даже сахар есть, так что чай будет вкусным. Но прежде чем мы ляжем спать, я хочу, чтоб ты кое-что пообещал мне. — Шерлок бросил на него насмешливый взгляд, и Джон пояснил: — Я знаю, как ловко ты задумываешь побеги, потому дай мне слово, что не попытаешься сбежать от меня.
— Обещаю, — ответил Шерлок без колебаний. — Я просил тебя уйти, потому что… после всего, что случилось, я не смог бы спокойно жить, если б не попытался… Но не думаю, что я вынес бы это, если бы ты, и, правда, ушел.
Джон вспомнил, как Шерлок сжался в комок, свернувшись, словно раненное животное, и нервно сглотнул:
— Я тебя не оставлю, — прошептал он. — Никогда.
Это было правдой. То, что было с ними возле пруда, чувство Джона, их почти-поцелуй, были словно бы где-то в иной, прошлой жизни… Ушедшей от них. О которой сейчас было лучше не думать.
Но он просто знал, что не оставил бы Шерлока, что бы ни ждало их обоих. И что должен быть сильным, несмотря ни на что.
Как они пробирались на север, Джон почти и не помнил потом. Это было тяжелой дорогой, чередой бессонных ночей, холодом подступающей осени, сыростью, пробирающей до костей, и почти постоянным страхом.
Поначалу они думали ехать верхом только несколько дней, а потом сесть на поезд, но почти немедленно стало понятно, что этого делать нельзя, потому что «мятежников» искали повсюду.
Потому нужно было передвигаться с большой осторожностью, избегая главных дорог. Оставалось лишь полагаться на поразительную наблюдательность Шерлока и его умение помнить карты, чтоб отыскивать путь.
Везде, даже в самых маленьких деревушках, через которые они проезжали, ощущался ужас. Всюду были солдаты, и люди были слишком напуганы, чтобы даже жаловаться на их притеснения, ведь малейшее недовольство повлекло бы арест, с обвинением в мятеже и измене.
Джон отчасти был даже благодарен тому, что сейчас горе Шерлока делало его отстраненным и почти безразличным – они меньше попадали бы в неприятности. Страшно было даже представить, что могло бы случиться, будь юный Шерринфорд столь же быстр в суждениях и остер на язык, как обычно.
И всё же состояние Шерлока немало тревожило Джона. По ночам тот подолгу сидел у костра, когда Джон закутывался в одеяло. Иногда по утрам Джон его находил в том же положении; иногда тот сворачивался в комок и впадал в какое-то оцепенение, даже не шевелясь во сне. И никогда не пытался найти утешение в руках Джона, а тот не осмеливался навязываться, думая, что в его поддержке сейчас не нуждаются.
Им пришлось немного задержаться в пути, чтобы объехать Бластбурн. Грязный промышленный город, Бластбурн был свидетелем самых ранних демонстраций и рабочих волнений; если в стране и были бунтовщики, то именно здесь, вероятней всего, они и могли обнаружиться. Джон подумал, что им следовало бы держаться отсюда подальше, потому что именно здесь должны быть усилены меры надзора.
Как-то в полдень, когда Джон прикинул, что им оставалось еще три-четыре дня быть в пути, начался грозивший стать затяжным моросящий осенний дождь, чрезвычайно холодный. Джон вздохнул. Он ужасно устал от промозглой сырости, а этот дождь словно бы пробирал до костей.
Он поправил шапку и оглянулся на Шерлока.
— Здесь столб, что указывает, что меньше чем в миле отсюда деревня, — сказал он. — Может, остановимся ненадолго в гостинице? Мы могли бы высушить одежду, поесть горячего, может, даже остаться на ночь, если дождь не окончится?
Шерлок безразлично пожал плечами, было видно, что ему почти всё равно, и тогда Джон направил лошадь к деревне. Там действительно обнаружилась гостиница, хорошо обустроенное здание, неплохой бизнес, когда через деревню проезжали те, кто отваживался на путешествия. Солдат, к счастью, не было видно.
— Остановитесь на ночь? — спросил мужчина с суровым лицом, принимая у них лошадей.
— Еще не решили, — ответил Джон быстро, протягивая ему монетку. — Хотели сегодня проехать побольше, но если продолжится дождь, вечер у огня был бы предпочтительнее.
— У вас прекрасные лошади.
— Да, — согласился Джон, и следом за Шерлоком поспешил в обеденный зал. Там сейчас почти было пусто, только несколько дам преклонного возраста сплетничали в углу; но еда оказалась горячей и вкусной, и Джон с удовольствием принялся за нее.
— Съешь мясо, — посоветовал Джон, когда Шерлок принялся возить ложкой, словно бы рисуя узоры в тарелке.
— Мы не можем остаться здесь, — сказал шепотом юный лорд.
— Почему? Почему не можем?
— Слишком тихо. Даже для этих времен, а сейчас ведь сбор урожая, и главная дорога на Лидс – всего в двух милях отсюда. Посетителей тут обычно много, посмотри на ножки у стульев. А сейчас – никого. Тут или рядом солдаты, или хозяин морочит нас. А, скорее всего, и то, и другое.