— Так вы будете с оппозицией? — нахмурился Джон. — Я не знал, что такая вообще существует. Вы ведь не расскажете им….
— Не волнуйтесь, мой дорогой, вас двоих я никому не отдам.
— А вообще вы что-нибудь отдаете? — съехидничал Джон, и Ирэн снова искренне рассмеялась.
— Скажите мне, могу ли я что-то сделать для вас? Для него? У меня есть деньги.
— Нет, спасибо, … хотя, постойте! Газеты. Он ужасно хандрит с тех пор, как он заболел, а газеты, по крайней мере, дадут пищу его уму.
— О, у меня идея получше, — сказала Та Женщина, почти промурлыкав. И на прощание чмокнула его в щеку.
Джон поспешил наверх, перепрыгивая через ступеньки, и даже вид Шерлока, лежащего на кровати и с трагическим видом изучающего потолок, не испортил ему настроения. Этого не смог сделать даже оставшийся на тарелке бульон.
— Угадай, кого я видел сейчас!
Подобные разговоры у них были обычно на лестнице наверху, но сейчас попасть туда они не могли, так что Джон лишь придвинул свой стул к койке Шерлока. И поведал ему обо всём.
Шерлок, слушая, загорался всё больше и немедленно рвался в бой.
— Напиши ей сейчас же! — воскликнул он громким шепотом. — Она знает, что в Лондоне, и нам нужно как можно скорее попасть туда. В Эдинбурге ей незачем оставаться! Я в порядке, и к ее возвращению уже буду здоров!
Это настолько было неправдой, что Джон возмущенно фыркнул.
— Да о чем ты вообще говоришь? Ты, вон, даже тарелку бульона осилить не можешь!
— Потому что это ужасный бульон! — И прежде чем Джон мог его удержать, тот отбросил в сторону одеяла и встал. Триумф на его лице продержался ровно пару секунд, пока ноги Шерлока не подкосились, и тот не свалился.
Джон, пряча улыбку, помог ему встать.
— Давай лучше не торопиться, — сказал он, укладывая пациента в постель, несмотря на его протесты. — Поешь сегодня нормально, и завтра ты попробуешь посидеть.
Шерлок бросил на друга взгляд, полный ярости, взял тарелку с холодным бульоном, и стал есть его с таким выражением, словно Джон пытает его. Он сумел проглотить шесть ложек, затем плечи его опустились. Шерлок выронил ложку и закрыл рот ладонью.
Джон вздохнул, осторожно убрал тарелку, и спросил:
— Если я принесу тебе хлеба, ты съешь его?
Первые газеты пришли следующим утром с большой корзиной. Все таращились от изумления, когда посыльный доставил ее в палату; даже Шерлок был заинтригован.
— Давай посмотрим, что там? — сказал радостно Джон. Он откинул ткань, которой была накрыта корзина, а повеселевший больной положил подбородок ему на плечо, и тоже хотел увидеть, что там.
— Да! — восторженно выдохнул Шерлок. Он вытащил из корзины самый верхний предмет, которым оказалась миниатюрная Библия, из тех, что обычно носят с собой очень набожные старые дамы.
Джон недоуменно взглянул на него, а тот прямо подпрыгивал от нетерпения.
— Еще, что еще? Там письмо?
Заинтригованный, Джон отдал ему записку, доставленную вместе с посылкой. Шерлок улыбнулся как Кот, повстречавший Алису, и прижал к груди записку и Библию.
— Благослови наш господь щедрость добрых леди, — сказал он торжественно.
— Надеюсь, ты объяснишь мне, откуда вдруг столь неожиданное благочестие? — сказал Джон, хмуря брови.
— Книжный шифр.
Шерлок развернул письмо и показал его Джону: ряд цифр, сгруппированных по четыре.
— В книжном коде обычно используется номер буквы и номер страницы, но для этого нужно, чтоб у обоих участников было одинаковое издание. А у нас и книг тут нет. Но вот Библия короля Якова**! Книга, глава, строка и слово, понимаешь?
Джон не очень-то понимал, но он уже видел, что расшифровка письма займет Шерлока, и тот будет счастлив весь день, и этого ему было достаточно.
Он вновь заглянул в корзину:
— Шерлок, тут апельсины!
— Правда? — ответил тот, листая страницы Библии. — Я люблю апельсины. Отложи немного, а остальные отдай кому-нибудь. Еще, я уверен, будет вино, крепкий бульон и другие ужасные вещи, которые прочие пациенты оценят больше, чем я.
В конце концов, Джон забрал апельсины, желе и конфеты, отдав остальное сестре, чтобы та и других наделила лакомствами.
Апельсинов еще было много, так что даже Джон согласился взять дольку фрукта, которую Шерлок протянул ему.
— Они и по вкусу, как солнце, — сказал он, смакуя сладость во рту. Оранжевые плоды веселили глаз своим ярким цветом.
Шерлок облизнул с пальцев сок.
— Да, очень вкусно, — признал он. — Когда мы выберемся отсюда и будем жить вместе, мы будем с тобой их есть каждый день.
— Тогда они уже не будут казаться такими особенными.
— Тогда каждый день всего первого года.
— Хорошо. А затем — по особым случаям.
— Нет, потом мы уедем туда, где они растут, чтобы там ими лакомиться.
Джон рассмеялся.
— Смешной, — нежно сказал он. — И замечательный. Самый любимый.
Теперь, когда впереди замаячила цель, Шерлок стал поправляться гораздо быстрее. Он съедал всё, что ставили перед ним, и даже бульон (хотя Джон и подозревал, что половину его он все-таки выливает в ночной горшок), принимал без жалоб даже самые горькие снадобья, и послушно давал растирать ему спину, чтоб улучшить кровообращение. У него случались еще и «плохие» дни, когда-то, что выздоровление продвигалось так медленно, заставляло его грустить и капризничать, но обычно всё это проходило быстро. Джон с благодарностью вспоминал об Ирэн, приславшей газеты и письма, что могли часами поддерживать в Шерлоке оживление и бодрое настроение.
И так как жизнь Шерлока была уже вне опасности, доктор Вудкорт, хоть и с неохотой, сказал Джону, что тот должен будет вернуться в Бартс.
— Мне пришло письмо от директора, — объяснил он с гневом и горечью. — Мистер Брокльхерст пишет, что если ты до сих пор не оправился от полученной травмы, то тебя тогда нужно отправить в лечебницу для душевнобольных. Я ему написал, что ты скоро возвратишься к своим обязанностям, и что будешь в школе к концу недели.
Джон воспринял это стоически: он этого ожидал.
— Спасибо, сэр. Я мог бы вернуться к работе прямо сегодня, если хотите, но лучше бы мне пока ночами быть здесь.
У Шерлока время от времени всё еще случались кошмары, в которых тот снова оказывался в холодном подвале, да, к тому же, тот всё еще кашлял и спал беспокойно.
И письмо директора совершенно его не обрадовало.
— Не хочу, чтобы ты возвращался туда, — сказал он, встревожено приподнимаясь на койке. — Он тебя едва не убил! А не можешь ты попросить, чтобы доктор Вудкорт представил тебя как своего ученика или что-то такое?
— Мы приговорены к пребыванию в Бартсе, пока нам не исполнится восемнадцать, помнишь? Это ведь не школа — тюрьма. Я не думаю, что доктор здесь может помочь. Думаю, после смерти Рона он писал попечителям школы, но ответа от них не дождался.
Шерлок начал ему возражать, но свалился с приступом кашля, что оставил его почти задыхающимся.
— Но ведь ты обещаешь быть осторожным, правда? — наконец, смог он выговорить.
— Обещаю. На цыпочках буду ходить. Стану смирным и кротким как ангел.
Возвращение в Бартс показалось Уотсону странным. Непривычно было, что в столовой нет Тэнка со свитой — за их дальним столом спальни «В». Правда, место, принадлежащее «вожаку», вероятно, вскоре заполнится: стая только немного перестроит ряды.
Неуверенный, где его место сейчас, Джон сел на пустое место с краю стола.
Когда вечером все поднимались наверх, Пип поймал его за руку.