Она мне гниль сыплет. Русская баба торговала. Я ей говорю: «Ты что мне кладешь? С витрины возьми, а не из ящика мятую запихивай». Она в штыки: «С витрины не торгую!» Слово за слово, тут черножопый подходит. Двух слов по-русски связать не может, а лезет, в грудь толкать начал. Ну я ему и высыпал пакет на башку да еще примял малость для сочности. Тут еще двое подбежали. Ну я хватанул ящик с бананами и помахал немного. Менты тут как тут. Меня же и забрали. Акт составили, платить заставили. Они же все куплены там. Думаю, если это их рук дело, то мой адресок им в ментуре дали.
— Вполне возможно. Только вам самому ничего делать не нужно. У меня есть друзья, надежные люди, они разведают обстановку. Вы им издали покажите точку, где произошел конфликт. Остальное за вас сделают.
— Мне бы жену вернуть. Денег-то у меня нет, а вот машина моя дорого стоит, коллекционный экземпляр. Мне за нее немало предлагали. Двадцать первая двухцветная «Волга» шестьдесят восьмого года в идеальном состоянии.
— Не думайте о деньгах. Вы обратились в нашу бесплатную консультацию, значит, денег с вас не возьмут. Это неважно, что я сам буду заниматься вашим вопросом. Все, что от вас требуется, так это зарегистрироваться у Анны Палны, моего секретаря, обычная формальность. На вас заведут карточку и оставьте свой телефон. Мы вам позвоним завтра, а сегодня посидите дома и никуда не ходите. Дверь не открывайте и лучше пригласите к себе своего приятеля и проведите вечер в его компании. Если они не требуют выкупа, значит, не все еще сделали. В любом случае конечная цель вы, а не ваша жена и не деньги. Эти люди очень злопамятны. Они обиды не прощают.
— Попадись они мне, головы поотрывал бы.
— Еще успеете. Наберитесь терпения. Ящиками размахивать — не лучший способ борьбы с организованной структурой. Врага надо изучать, понимать, предвидеть его шаги и действия и только тогда расставлять капканы.
А сейчас вам лучше всего успокоиться и привести нервы в порядок. Сгоряча только дров наломать можно. Идите, Роман Семеныч, и ждите нашего звонка. А в милицию обращаться бесполезно. Они ваше заявление потеряют. Лишний висяк никому не нужен.
Мягкий, вкрадчивый и убедительный тон адвоката действовал успокаивающе.
Клиент немного размяк.
— Договорились. Я буду ждать вашего звонка.
Клиент ушел. Гельфанд подошел к окну и ждал. Он видел, как через десять минут вышел Сердюк и сел в машину. Старая «Волга» действительно выглядела шикарно — бежевый верх, вишневый низ, хромированные колпаки и множество никелированных прибамбасов, начиная от оленя на капоте и кончая бампером.
Гельфанд вышел в приемную.
— Анна Пална, карточку завели?
Она протянула ему картонный бланк.
— По паспорту или со слов?
— По паспорту. Вот только права он забыл в машине, но я ему сказала, что они не нужны.
— Вызовите ко мне Халашевского.
— Сию минуту.
Гельфанд вернулся в кабинет и сел за рабочий стол. Разглядывая карточку, он думал о том, что этот клиент имеет несколько плюсов. Первое — он ненавидит кавказцев. Второе — у него одержимый и сильный характер. Третье — он подрывник, майор, дисциплинирован, а подрывник-профессионал, разбирающийся в автомобилях, на каждом углу не встречается. Вывод? Пользы для треста мужичок может принести немало, а в случае его гибели через какой-то срок особо никто жалеть не станет.
Был и нет.
В кабинет вошел мужчина без пиджака, в брюках на подтяжках, маленький, кругленький, в очках.
— Возьми карточку, Леонид Михалыч, и выясни мне все об этом человеке. Отчета жду до обеда.
Тот глянул в карточку.
— Эх, Зиновий Данилыч, не жалеешь ты свои лучшие кадры! — возмутился Халашевский. — Клиенту пятьдесят девять лет, а у меня поток данных идет как в старом компьютере. Пятнадцать минут на год биографии. С такой технологией я вам к обеду соберу досье за сорок один год его жизни. А ему пятьдесят девять.
— А все данные когда?
— К пяти-шести часам, если не отвлекаться на другие дела.
— Хорошо, но только детально и без общих фраз.
— Договорились.
Разумеется, Гельфанд и не думал тратить усилия на поиски чьей-то жены. Она не должна вернуться домой, он злее будет. А спектакль с кавказцами можно устроить у него на глазах. Убрать лишний десяток черных не повредит, зато мужика в дело втянуть удастся. На том он и порешил, если, конечно, биография подойдет.
Над Егорьевском стояла глубокая ночь. Подполковник Мягков не спал, он и двое его помощников сидели в прокуренном кабинете и слушали магнитофонную запись разговора Метелкина и следователя, записанную в номере Мухотина.
Закончив прослушивание, Мягков нажал на кнопку «стоп».
— Что скажете, Мирон Денисыч?
— Особых опасений со стороны Мухотина я не вижу. В крайнем случае, на него и в Туле надавить смогут или вовсе от дела отстранят. Нет, Мухотин не опасен.
Он на рожон не полезет. На него тявкнут один раз, где надо, и он станет шелковым. А этого репортера надо убрать. Баламут. Такой много крови попить может, как комар наглый, настырный и увертливый. Только не обосритесь, как с Ереминым.
— Это вы точно заметили, Мирон Денисыч, — вздохнул один из сидевших на диване.
Мягков глянул на молодых крепких царней, похожих друг на друга своей безликостью и опрятностью.
— Так, и что ты этим сказать хочешь, Трубачев?
— Ушел он, Мирон Денисыч. На вокзале его уже поджидали люди Раджи. Они должны были перехватить его с рук на руки и вести дальше в поезде до удобного момента. Мы вели Метелкина от гостиницы до вокзала. Все шло нормально. Репортер собрал свои вещи, выписался из гостиницы, сел на трамвай, идущий к станции, и исчез. Мы ехали за трамваем по пятам. Видели всех пассажиров. Пришел он на конечную, а журналиста в нем нет. Как сквозь землю провалился.
— Что дальше?
— Подняли людей, перекрыли выезды из города. На, Тульском, Калужском и Серпуховском шоссе усилили наряды.
— Почему сразу мне ничего не сказали, козлы?
— Думали, до вечера успеем перехватить. А потом мы и так всех ребят на ноги подняли, то же самое, что и вы бы сделали. Чего зря панику поднимать!
— А если он лесами ушел?
— Смысл?
— Вы же слышали запись! Этот писака не дурак, он уже чуял, что на него охоту начали, и Мухотин ему подмахнул. Нужно своих предупредить по серпуховскому направлению, чтобы перекрыли ему кислород. Он в столицу намылился.
— Скорее всего, он где-то в городе, товарищ подполковник, хочет выждать момент. С вокзала мы наблюдение снимать не стали. Он же не знает наших возможностей и думает, что обведет нас вокруг пальца. Слишком самоуверенный тип.
— Никуда он от нас не уйдет, Мирон Денисыч, — в такт напарнику продолжил второй помощник Мягкова. — Мы все щели прикрыли. А если он до Серпухова подался, то шестьдесят пять километров путь неблизкий. Раджа уже послал своих людей в те края. Он больше нашего заинтересован в парне.
Мягков стукнул по столу кулаком.
— Больше-меньше! Мы одно дело делаем. Оболтусы! Марш на поиски репортера. Чтобы к завтрашнему дню он был найден! Из-под земли достаньте, куда он провалился. Разжирели на казенных харчах! Не найдете, я вас раздавлю, как вшей! Вон отсюда, засранцы!
Помощников как ветром сдуло. Несколько минут подполковник расхаживал по кабинету, потом подошел к телефону и снял трубку. Через пять минут его соединили с Москвой.
— Алексей Илларионович, Егорьевск беспокоит. Прости за поздний звонок.
Буду краток. Ты наверняка знаешь о ЧП в наших местах: погиб журналист Еремин.
Сейчас выяснилось, что он сдал в свою редакцию какую-то взрывную статью. Ее держат за семью замками, но не печатают. Очевидно, не хватает фактов. Боюсь, эта писанина касается наших дел, и все мы сидим на пороховой бочке.
— Хорошо, я разберусь.
— Будь так любезен и передай дальше по эстафете. Где-то кран подтекает.
На другом конце провода повесили трубку. В эту ночь подполковник домой не пошел, он знал, что не заснет. Нервишки стали сдавать.
Метелкин тоже не спал, хотя ему больше повезло. Он проводил ночь в более приятной обстановке. Рядом лежала хорошенькая женщина лет сорока. Не красавица, но и не уродина. Да и сам-то он себя подарком не считал. Просто они приглянулись друг другу. После долгой беготни по городу Евгений забрел в небольшой ресторанчик. На голодный желудок думалось плохо, а ему было над чем помозговать. В местных ресторанах кухня замечательная, продукты свежайшие и цены умеренные.