Гельфанд бросил пистолет на стол.
— Умница! Ну так что? Будем освобождать девушку?
— Что вам еще известно?
— Все, кроме адреса складов с боеприпасами. Нас допрашивать еще рано, позаботьтесь о себе. Вы теряете драгоценное время. Оперативники могут нагрянуть с минуты на минуту, а вы только усугубляете свое положение и, как ребенок, играете в пистолетики. Может, еще противотанковый пулемет из бара достанете? Торопитесь, Гельфанд!
Адвокат снял телефонную трубку и набрал номер.
— Але, Рябой, отпустите девчонку. Нет, она нам больше не нужна. Завяжите ей глаза, вывезете на шоссе и отпустите, и дай ей мой телефон, пусть позвонит мне с твоего мобильника, а потом отпустишь. И живо, без задержек, у меня времени в обрез.
Он бросил трубку.
— Довольны?
— Нет еще. Подождем ее звонка.
Звонок раздался тут же. Голос в трубке кричал так громко, что его могли слышать даже в коридоре.
— Зяма! Это Дятел! У нас проблема! Дантист убит! Прихожу сейчас на дежурство к нему на виллу, а там все нараспашку. На веранде валяется Дантист с тремя пулями в черепе, рядом полковник с Петровки, его доносчик, вероятно, застрелился. В рот себе выстрелил. Кровь уже застыла, трупы холодные. Охрана исчезла и оба чемодана с наличными. Что делать?
— Молчать, идиот! Оставь все, как есть, запри все на замки и уноси ноги. И никому ни звука. Понял? Исчезни раз и навсегда!
Гельфанд бросил трубку. Теперь он уже точно знал, что ему не выпутаться.
— Отлично, Зиновий Данилович! Указания даны грамотно. Значит, вы остались в одиночестве. Самое время продолжить заниматься благотворительностью.
— Согласен. Но против себя самого я показаний давать не буду. Оружейные склады треста находились на территории вымершего завода. В свое время он был приватизирован, а потом продан с аукциона за гроши. Трест Дантиста купил его через подставные фирмы и тут же объявил о реконструкции, которая велась пятый год. По сути, никакой реконструкции не проводилось, цеха покрылись паутиной, а станки заржавели, но зато появились новые ангары, в каждый из которых можно загнать пассажирский самолет. Для отвода глаз разобрали три цеха и упаковали старые станки в ящики. Этими ящиками, как выражался Дантист, забили морду. Что это значило? А то, что человек, попадавший в ангар через главные ворота, видел перед собой гору упакованного оборудования. И только пройдя по узкому коридору между ящиками, можно было найти во второй половине ангара совсем другие ящики, накрытые брезентом. В них трест и хранил свой постоянно обновлявшийся арсенал. Неплохое прикрытие.
Однако вскоре Дантист понял, что они перегнули палку. Станки занимали слишком много места, а настоящий товар ютился по углам. С точки зрения безопасности, такой вариант себя оправдывал. С точки зрения свободного пространства — его осталось слишком мало. Не хватало и трех ангаров. Начались проблемы со сбытом, особенно это чувствовалось в разгар летнего сезона.
Перевалочная база, расположенная в монастыре, и вовсе имела несколько подвалов, когда-то использовавшихся под винные погреба, продукты и хранение святой воды, отстаивавшейся в серебряных кувшинах.
Дантист не желал рисковать и что-то менять в своей схеме. Он трижды подвергался проверкам властей. В одном случае пришлось договариваться с пожарными. Отделался легким испугом и солидной взяткой. Во втором случае отбивал атаку комитета по недвижимости, желавшего прибрать завод к своим рукам, мотивируя это тем, что реконструкция не производится. И опять пришлось давать взятки. Судебные разбирательства, по понятным причинам, Дантиста не устраивали.
Теперь дело осложнялось следствием, которое слишком близко подобралось к тресту, и это в то время, когда комитет по имуществу заинтересовался заводом и начал свое наступление с другой стороны. Дантист оказался в тисках, и все это происходило в сезон полного застоя, когда реализация остановилась, а поступления новых партий оружия продолжались. Ясное дело, склады не резиновые и имеют стены и потолки. Арендовать новые помещения — значит, допустить посторонних к своим секретам. Речь идет не о тушенке, а о патронах. Сегодня каждый хозяин недвижимости хочет иметь долю со сданного в аренду помещения, он должен кормить себя, своих людей и свою «крышу».
Дантиста такие условия не устраивали. В конце концов, он гордился тем, что имеет свой завод, но только не сумел грамотно распорядиться пятнадцатью гектарами земли. Территория походила на свалку металлолома, в цехах осыпались стены, и они стали опасны для эксплуатации. Единственное место, работавшее в нормальном режиме, — котельная, дававшая не только тепло, но и выполнявшая роль крематория для свидетелей. В ее печах сгорело немало без вести пропавших. В итоге Дантист принимал заказы на кремацию от преступных группировок, и это составило неплохую часть доходов. Завод и склады находились в ведении Пигмея.
Рукавишников руководил подразделениями реализации и отвечал за хранение и прием новых поступлений. Фазан считался правой рукой Пигмея, но после того, как Дантист решил убрать Пигмея, функции начальника перешли в руки Фазана, который, в свою очередь, хотел переделать все на свой лад. У него в бригаде работали девять боевиков, и они приступили к уборке территории. Нужно было сделать так, чтобы ни одна комиссия и даже милиция не смогли найти на складах ни одной крупицы пороха.
Фазану никто ничего не сказал о существовании какого-то психа-мстителя, грозившего всем валетам смертью. Когда Фазан приступил к уборке помещений, на территории завода уже разместилась группа снайперов из шести человек, державшая под прицелом каждый ангар как снаружи, так и изнутри. Фазан и предположить не мог, что играет роль приманки. Стрелкам дана четкая установка не выдавать себя раньше времени. Сын убитого священника прошел хорошую школу в Чечне и год пахал на Раджу. Он знал методы и стиль работы спецподразделений, а посему поповичу лучше было не мешать, а дать возможность сделать выстрел первому и засветить себя, и только после этого открыть огонь на поражение.
Все, кто сейчас находился на заводе, понятия не имели, что творится в верхних эшелонах руководства. Здесь выполнялись задачи, поставленные сутками раньше, а за сутки все изменилось и встало с ног на голову. Никто здесь еще не знал, что опустевший склад вскоре станет эпицентром главных событий и что со всех сторон к нему тянутся всевозможные силы, как голодные мыши из разных углов к куску засохшего сыра.
Митрофан Коптев уже прибыл на место, но приступать к намеченной задаче не торопился. Проезжая мимо главной проходной завода, он заметил, что там нет охраны, а ворота не заперты на замок. Этот факт его смутил. Он знал, что Фазан и его люди здесь, но в то, чтобы они так небрежно отнеслись к своим складам, Митрофан поверить не мог. Очень смахивало на ловушку. На завод придется проникать с другого места. К тому же у него в багажнике лежала Снайперская винтовка, пистолеты, гранаты, глушители и идти на дело придется в полной амуниции, а не налегке. В два прыжка на склад не проникнешь.
Подозрение подтвердилось, когда он объехал прилегавшие к заводу переулки.
Четыре иномарки, принадлежавшие команде Фазана, он уже знал, они стояли неподалеку от ворот, но три другие машины его смутили. Их оставили на одной из соседних улиц. Одну из них он помнил. Она уже мелькала на шоссе в той зоне, за которой Митрофан постоянно следил. Еще два «джипа» стояли рядом. Вместе приехали, вместе уедут, иначе не ставили бы машины одна к другой, капот к багажнику. Никто чужую машину запирать не станет, зажимая с обеих сторон. Вывод напрашивался сам собой — эти ребята светиться не хотят, слишком далеко бросили свой транспорт от завода. Значит, засада. На него или кого-нибудь другого — не имеет значения. Задача усложнялась.
Митрофан начал искать скрытые лазейки. Рисковать собой он не имел права, пока не закончит весь свой грандиозный проект. Сдохнуть на полдороге парень не собирался. Он еще должен добраться до лидеров. Сократ случайно попал в его сети, но еще оставался Пигмей и адвокат. Самого главного он не знал, но представлял себе, где его логово. Уничтожив центр, можно вернуться домой и взяться за Раджу. Раджа — самый сложный участок и самый рискованный. Там выйти победителем шансов слишком мало. Вот почему Митрофан сбежал из монастыря и начал с Москвы. С дальнего угла к ближнему. Сегодня Митрофан был в себе уверен, а остальные…