— Смотри как запела, коза хитрая. Выходи из машины! — рявкнул Морозов и покинул салон мерседеса, громко хлопнув дверью.
— Нет! Я боюсь! Не тебя, разумеется, а штампа в паспорте!
— Ясно, — окинув меня взглядом мученика простонал Роман, после чего обогнул машину и вытащив меня на улицу, взвалил себе на плечо.
Разумеется, всю дорогу до нужного кабинета на нас оборачивались люди, которым Морозов отвечал ужасающей меня фразой:
— Изменила мне, а разводиться не хочет, гадина, — даже те, кто изначально были нк моей стороне, понимающе кивали, а на мои встречные реплики уже не обращали внимание.
В итоге подача заявления прошла так же горячо, как кульминационная серия мексиканского сериала: я кричала, Морозов растирал кровь на расцарапанной шее, а сотрудник загса молча взирал на нас равнодушным усталым взглядом.
— Неужели вы не видите, что творится беззаконие! — заверещала я, глядя на регистратора, но тот только флегматично покачал головой:
— Я тут каждый день такое наблюдаю, что все ваши препирания кажутся полной ерундой. Гражданка Круглова, вы его любите?
— Да, — ответила я без запинки.
— Три года назад обещали выйти за гражданина Морозова замуж?
— Ну, да…
— Тогда в чём проблема? Если передумали, расставайтесь. Он — мужчина видный, один не останется. У меня, например, дочка такая красавица…
— Бланк давайте!
С остервенением заполняя графы, я зло поглядывала на регистраторшу и довольного Мороза. Дочка у неё красавица… Я её быстро за кредитом отправлю!
Уже позже, празднуя помолвку в ресторане, я цедила маленькими глотоками шампанское из высокого бокала и из под полуопущенных ресниц и поглядывала на Морозова, ругая себя за несдержанность… Опять расцарапала… Фасад такого идеально генофонда порчу… Какие же у нас дети будут… Красавцы!
— Что-то ты притихла, малыш, — несмотря на глубокие отметины на скуле, Морозов выглядел умиротворенным и спокойным, напоминая сейчас большого породистого кота, пригревшегося на солнце.
— Думаю, что ребенка уже в этом году рожу, чтобы всякие сотрудницы загса под тебя своих дочерей не подкладывали!
— Какая ты коварная, — хохотнул Морозов, — можешь каждый год мне рожать, главное — будь рядом.
В следующее мгновение передо мной появилась кожаная красная коробочка, из которой Роман быстро достал кольцо с большим камнем и водрузил его на мой безымянный палец, пользуясь тем, что я не успела опомниться.
— Вот так… Я его ещё три года назад купил. Не смей снимать. Никогда.
Бонусная глава
— Как двое? — удивленное лицо Морозова можно было фотографировать на память и вешать на самом видном месте, потому что так смешно мой муж еще никогда не выглядел.
— Папаша, вы что не рады? — расплылась в улыбке мой лечащий гинеколог и просто женщина добрейшей души, рекомендованная мне Катей Шамаевой.
— Не рад?! Да я… Я… Я счастлив! — он не лгал, в глазах Романа действительно светилась целая гамма чувств: радость, гордость и бесконечная нежность, которую он и раньше мне дарил, но в гораздо меньших количествах.
Потом мы долго рассматривали очертания малышей, слушали звук маленьких сердец, наперебой стучащих с такой бешенной скоростью, что Морозов три раза переспрашивал, почему у его детей тахикардия.
— Это из-за того, что ты куришь, — зачем-то пошутила я, о чем уже в следующую секунду крупно пожалела.
— Что? Это я виноват? Что теперь будет? Доктор, скажите как это исправить? Неужели ничего нельзя изменить? Если бы я знал… Да я бы… Я бы никогда не курил! Даже в школе не пробовал бы!
— Успокойтесь, Роман Сергеевич, Оксана, вероятно, шутит. Для этого срока такая частота серцебиения — абсолютная норма. Но насчет никотиновой зависимости вам стоит задуматься, ведь употребление сигарет понижает потенцию, да и вашей беременной жене не стоит дышать дымом.
— Понял, доктор. Брошу, — с готовностью ответил Морозов и тут же пробурчал себе под нос, — Шамай предупреждал, что так и будет… Эх…
— Всё в норме, поэтому вот салфетка, можете стереть гель, а я пока распечатаю результат, — гинеколог проворно нажала нужные кнопки, через несколько секунд поставила внизу еще теплого заключения круглую печать и передала бумаги Роману в руки.
— До свидания. Жду вас через три недели на прием.
Как только дверь кабинета узи закрылась, Морозов сгреб меня в охапку и закружил по коридору под улыбающиеся взгляды беременных, сидящих в очереди.