О, этот вопрос он встречал на своем пути за последние годы очень много. А все из-за вспыльчивости. Его собственной, причём. На Чемпионате Мира в свой постолимпийский сезон он узнал одну вещь, которая разбила его представление о тренерском штабе Ушакова*. Потом смена тренера в окно, целый сезон без единого контакта с Денисом Руслановичем. Два серебра, куча падений. И вот, принимается решение, которое помогло ему отобраться на Олимпиаду.
— Через запятую: Тренерский штаб Ушакова, подразделение «Звезды Страны». Тренерский состав: Денис Русланович Ушаков, Тамара Львовна Панкратова, Роман Константинович Фролов.
Мудреная схема, которая позволила ему числиться и там, и там.
— Отлично, — мужчина кивнул, — Дмитрий Андреевич, по вашим данным титулов…
<center>***</center>
— Папа!
Под вечер было совсем туго. У Тимура дико болела нога, он практически не мог наступать на неё. Четверные прыжки никак не шли, тройные с огромным трудом. Это было плохим знаком, потому что восстанавливать все надо было в кратчайшие сроки. Дима уже ушел со льда, но у него все отлично получалось. Не удивительно, на эмоциях от встречи с Дашей он мог вытворить даже самые безумные вещи. Например, секвенцию из двух четверных акселей. Чуть не убился, безусловно, но его здорово успокоило. Да, не очень красиво получилось у них… А он все ещё любит. Тимур это видит, но никогда не скажет брату, что это заметно. Несмотря на то, что у них сейчас неплохие отношения.
— Тише, папа занят, — тихий голос шипит на кричащий и звонкий.
— Да не то что бы занят, — Тимур подъезжает к бортику на одной ноге, лишь иногда отталкиваясь ей ото льда. Боль безумная, никому бы не пожелал испытывать подобного.
— Папа! — на него смотрели огромные голубые глаза, расположенные прямо над красными щеками. Конечно, мороз на улице, а они даже не на машине… От катка Ушакова ехать прилично до «Звезд Страны».
Второй дитеныш слов не издавал, просто выпрыгнул вперёд сестры и замахал руками в варежках. Кругляши разодетые, не иначе. Тимур не смог сдержать улыбки, поднимая взгляд на третьего гостя.
Ева.
Она улыбнулась ему в ответ, чуть подбирая к себе девчонку с забавными короткими светлыми косичками.
— Заканчиваю, — принял решение Тимур, понимая, что ждут только его. Но, судьба сегодня не любила легких путей.
— Папа, — девчонка вновь обратилась к нему, — А покажи четверной…
— Сонь, — Ева тут же погладила её по голове, — папе нельзя четверные. Папа восстанавливается, ты же знаешь.
— Пожалуйста, — и огромные голубые глаза. Ну и как тут отказать?!
Тимур улыбнулся, указывая Еве рукой на место у бортика, где бортика как такового-то и не было. Нужно же детям как-то смотреть. Главное не упасть, а то эти маленькие фигуристы подумают ещё, что падать классно.
Девочка активно подпрыгивала на месте, пока Тимур брал разгон и слегка подразминал ноги снова. Мальчик же стоял спокойно, облокачиваясь на ногу матери.
Можно было прыгнуть и тройной. Дети не особо-то умели различать эти прыжки сейчас, они сами прыгали разве что перекидной. С переменным успехом. Но почему-то принципиально было сделать четверной. Такой уж Тимур, ничего не поделаешь.
Ева волновалась, но под руку не лезла. Знает, что будет хуже, если начать наговаривать и что-то ему говорить.
Разгон. Вдох. Выдох.
Четверной тулуп.
Ногу свело на втором повороте. Он силой сжался, не давая раскрыться группировке, и едва не улетел в степ-аут. Но удержался, абсолютно не понимая, как у него это получилось.
— Ва-а-ау! — девчонка с огромными глазами смотрела на улыбающегося отца. Для неё это было что-то невероятное, что-то очень волшебное. Нереальное.
— Хочу быть как папа, — невнятно сказал мальчик, а Ева на это мягко улыбнулась, поглаживая его по голове.
— Обязательно будешь.
Тимур остался доволен произведенным эффектом. И даже болящая нога не омрачила момента, потому что на него смотрели две пары голубых восторженных глаз его детей. Будущих Чемпионов. В семье Панкратовых по-другому и не бывает! * — события предыдущей части цикла
Часть 3
— Что ты тут делаешь?
Одинокий утренний лёд. Сборы от команды Ушакова.
Никого нет. Раннее утро, даже нет семи. Все еще спят, не говоря уже о выходе на лёд. До этого ещё совсем далеко. Дмитрий Панкратов решает выйти на лёд, раскататься и потренироваться в полном одиночестве. Наедине с самим собой, без тренеров и чужих любопытных глаз.
Его мечты были грубо разрушены тем человеком, которого он меньше всего хотел видеть. Не сейчас, а в жизни.
— Катаюсь, — Дарья Калинина была полностью спокойна и никак не отреагировала на появление Димы. Словно не было между ними ничего, и этого ужасного расставания, и двух лет отношений.
Она стояла на другом конце льда от входа, одетая в тёплую большую толстовку темно-серого цвета. В толстовку Димы.
Внутри что-то кольнуло. Дима едва находил силы, чтобы держать лицо и не показать, как тяжело ему находиться сейчас тут. Рядом с Калининой.
— Ты в курсе, что лёд открывается с семи тридцати? — изогнул бровь Дима, недовольно кривя губы. Вместе с этим, он ни на шаг не отступил от задуманного плана. Опирался на бортик, снимая чехлы с коньков.
— А ты? — с издевкой спросила в ответ Даша, отталкиваясь ото льда. Над ней только бегущей строчки не хватало: я не хочу с тобой разговаривать.
Чёртова Калинина!
Дима вышел на лёд, начиная разминку. В голову лезли только самые отвратительные мысли. Воспоминания о том дне, когда он услышал «Я тебя больше не люблю».
Панкратов помотал головой. Ну почему ты сейчас тут, перед Олимпиадой. Он практически забыл эти ужасные моменты, пережил. А теперь снова, на него все хлынуло с новой силой. В моменты, когда нужно полное сосредоточение, все идёт по одному месту из-за этой Калининой, довольно вращающейся в центре льда.
Она решила все в один день. Просто собрала чемоданы, а к приходу Димы сказала, что больше не любит его и ей нужно улететь. День, который начался с завтрака, который приготовила она, закончился ночью в пустой квартире. И только огромные кошачьи глаза смотрят на хозяина, спрашивая, как скоро вернётся хозяйка.
А она не вернётся.
Он ждал, был готов простить, был готов забыть все это. Он просто полюбил. Когда любишь, иногда прощаешь даже самые ужасные вещи.
Даша больше не звонила. А Димы словно не стало на целых полгода. Он пропустил все важные старты того года, не смог собраться. Мир схлопнулся, и причиной этому была она.
Поддержка пришла откуда не ждали. Тимур стал поддержкой и опорой на тот безумный период. Период, когда от запоя останавливали только тренировки. И кошка, которая вечерами сворачивалась комочком и дарила тепло.
Тимур вытаскивал его на прогулки, на тренировки, в музеи. Днем Дима отвлекался, а ночью снова был в пустой квартире, наедине со своими мыслями.
Когда-то он ее обнимал. И утренняя тренировка с ней на одном льду была бы подарком. А сейчас его трясёт, он не находит сил, чтобы поднять глаза. Ездит по кругу, смотря себе под ноги. Он не хочет смотреть на ту, которая разбила ему сердце.
Она не сказала, куда уехала. Ему не сказала. А как выяснится потом: все знали, что она в Америке, а после в Европе. Все всё знали. Только вот ему не говорили. «Берегли».
— Спасибо, блять, — шёпотом выплюнул Дима.
— Да пожалуйста.
Даша оказалась рядом.
Дима закатил глаза и попытался абстрагироваться от девушки, начиная разминать тройные прыжки. Черт с ней, тренировку что ли откладывать? Он отложил полгода жизни. Всё, хватит.
А она словно пример взяла. Тоже начала прыгать тройные, что очень удивило Диму. Он думал, что Даша все растеряла давным давно. Её шоу он не смотрел, но подозревал, что прыжки там играют далеко не самую важную роль.
Тройной лутц.
Упал, и назло зацепил эту мадам. Чуть не повалил её следом, благо она успела сбалансировать и придержаться рукой.