Он видел фурор Анны Хромовой. Девушка выдала хороший прокат, практически достав до мирового рекорда в произвольной программе.
Саша на подобные успехи не надеялся. Он просто хотел сделать так, чтобы не подвести команду. Меняться было поздно, да и как сказали в Федерации, особо не на кого. Разве они бы пошли страдать и в произвольной программе, если бы им разрешили сменить спортсмена?
Дима Панкратов был нестабильным. Он мог сорвать всё или сделать всё на мировой рекорд. Это неплохо, но в командных соревнованиях важна стабильность. Тимур… Тимура Саша сам даже не предлагал. Он видел как друг перевязывается каждое утро. Тейпы, бинты, иногда обезболивающие уколы. Его организм работал на износ и все силы пригодились бы ему в личном турнире. Кончились те прекрасные девятнадцать лет, когда он катал вообще везде. И даже двадцать три уже кончились.
— Давай, — Анна Павловна похлопала Сашу по плечам. Всё ещё единственная без маски. Денис Русланович стоял рядом в маске, ровно как и Роман. Анна Павловна же считала, что это только ломает связь спортсмена и тренера, поэтому отказалась от всех формальностей и сейчас.
Сурков кивнул, прикрывая глаза. Честное слово, он чуть не уснул. Усталость сковывала и руки и ноги. Он не тренировался два дня, только на полу, в номере. Скажется ли это сейчас? Не очень-то хотелось бы.
— Ему плохо, — очень грустно констатировала факт Яся, смотря на слабые движения на льду. Пока ставили оценки предыдущему парню, Саша пытался раскатать хоть что-то.
— Сколько температура? — Тимур был собраннее всех остальных. Понимал, что значит катать с температурой. Ты должен быть на максимуме возможностей, весь внутри себя. Контролировать тело, которое не хочет тебе подчиняться. Может сбить вообще всё что угодно.
— Когда я туда ходила, была тридцать восемь.
— М-да, — всё, что сказал Тимур.
Мимо него, на ряд спереди, проскочила тонкая фигура в олимпийских вещах. Аня пришла смотреть на произвольные программы парней.
— Привет, героиня, — Дима подставил руку, чтобы Аня отбила «пять». И она с радостью это сделала, улыбаясь. Всё ещё была в эйфории, это и понятно. Тебе шестнадцать, а тебе уже аплодирует весь мир на Олимпийских Играх.
Аню начали все поздравлять. Она кивала, улыбалась. Но, их разговоры и улыбки прервал голос диктора. Как гром среди ясного неба.
— Александр Сурков, Российская Федерация!
У лидера 201 балл. Сашин идеальный прокат на Чемпионате Европы оценили в 210.30 баллов. Но, сможет ли он повторить всё то же самое сейчас, с температурой? Гадать было бесполезно. Тимур стал Олимпийским Чемпионом с температурой. А Саша ни на грамм не уступал ему в упорстве. И, уж тем более, в форме.
Как только Саша отъехал, все заметили смену в лице Анны Павловны. Она побледнела, руки сцепились в замок. Она дико волновалась за спортсмена.
А Саша за себя не волновался. Не находил сил думать о плохом. Нужно начать делать, а там и посмотрят, что выйдет.
Кости ломило, всё размывалось перед глазами. А он всё равно вставал на позицию, смело смотря вперёд.
Вздох.
Саша услышал его словно в тишине. А затем свою музыку. И тело начало двигаться.
С трудом, с желанием всё бросить. Которое Сурков засунул куда подальше. Да пофиг, нужно сделать здесь и сейчас. Аня старалась, Яся старалась. Парники, танцоры. А он возьмет и всё похоронит тут?
Четверной флип.
В голову сильно отдало от приземления, но он это сделал. Выехал прыжок, и словил аплодисменты. Тимур неодобрительно посмотрел на трибуны. Ну видят же, что он слабый, куда аплодируют. Собьют!
Саша не думал ни о чём. Пустота. Только информация о том, что нужно сделать впереди. И она не пугала, не отталкивала. Просто была. Существовала. Как и Сурков сейчас.
Четверной лутц.
Тройной тулуп.
На приземлении с тулупа он понял, что всё. Дальше не будет ничего хорошего. Силы покидали тело, он отдал всё на эти два четверных. Нужно было забивать на следующие четверные и делать тройные. Так бы сделал любой, но не Саша. Ещё и с температурой. Он просто не мог думать и знал один способ работать не думая — напролом. Головой в стену.
— Боец, — похвалил его Денис Русланович. Эх, знал бы он, что Саша сейчас чувствует.
Четверной сальхов.
Падать было плохо. Голова кружилась, в какой-то момент его даже замутило. Черт возьми, да за что такая напасть? Саша едва встал, промедлив на несколько секунд. Анна Павловна уже успела подумать, что он и не встанет. А сам Сурков знал, что встанет. Не сомневался.
Он пытался собраться. Собрать мысли в кучу, добить программу хотя бы тем, что осталось. Ведь чтобы обойти первое место нужно не так уж и много?
Четверной тулуп.
Ему не хватило сил, чтобы сгруппироваться. «Разорвало» на двух поворотах. Бабочка. Двойной тулуп получился.
А дальше хореографическая дорожка, в которую Саша попытался вложить всё. Пытался, и жадно хватал губами воздух. Во всех моментах, когда это только было возможно.
Слов не было ни у кого. Непонятно, что в такие моменты-то можно говорить друг другу. Все ощущали примерно одинаковое чувство.
Тройной аксель.
Еле выехал, но стоял на ногах.
Ойлер.
Двойной сальхов.
Сдвоил тройной. Нужно было докатать хоть как-то, потому что сознание начинало уходить. Он натурально терял сознание, но не сбавил скорость ни на секунду. Продолжал кататься. Осталось-то… всего-ничего. Две минуты и всё.
— Ребят, мне кажется? — обеспокоенно спросила Яся, разрушая тишину.
— Смотря про что ты говоришь, — сегодня Тимур был куда разговорчивее.
— Он прямо там сейчас и упадет.
Четверной лутц.
Как он его выехал — вообще черт знает. Это были последние волевые силы, потому что дальше он даже ехал едва ли. А впереди ещё дорожка шагов.
Плясали черные пятна. Ломота в мышцах и костях не давала делать всё в полную силу. Тошнота поднималась с каждым движением. А голова гудела так, словно он находился на очень шумном вокзале.
Во вращениях всё становилось хуже. Они были медленнее, чем обычно, но всё же достаточно скоростными.
Тройной флип.
Одинарный тулуп.
На большее сил не хватило. Как хорошо, что всё заканчивается. Дорожка шагов и он сможет сойти со льда.
Люди на трибунах уже плакали. Всё было плохо, не так критично, как могло быть, но то, что Саша держался из последних сил, было видно вообще всем. Страшно было о таком даже предположить, но сейчас надежды были не на высокие баллы, а на то, что Саша прямо сейчас не упадет в обморок.
Музыка закончилась. Саша замер на месте, пытаясь надышаться. Ему хлопали. И он даже это слышал. Но так же слышал как бьется его сердце и чувствовал дрожащие руки и ноги.
— Александр Сурков!
Поклон был совсем неглубоким, иначе он бы не смог удержаться на ногах. Впервые он проигнорировал игрушки и просто проехал к тренерам. Если это можно назвать выпал, то да. Он выпал в руки Анне Павловне, придерживаясь за бортики, чтобы не раздавить тренера.
— Тише, тише… В медпункт? Саша, пошли.
Он помотал головой. Сил говорить не было. От чехлов отмахнулся, просто не мог наклониться, чтобы их надеть. Ушаков придержал его сбоку, не обременяя лишними комментариями. Саша обычно в любых ситуациях не любил, когда его держат, но сейчас свалился в сторону Ушакова ещё больше.
— Молодец! — с трибуны команды кричали особенно громко. Сговорились и поддерживали Сашу как можно громче. И причём все прекрасно понимали: они не будут золотыми. Саша даже не второй.
В КиК Саша практически растекся. Некоторое время пытался собраться, но потом забил на это. Слишком плохо.
ALEXANDER SURKOV [RUS] FS [5]: 174.39
— Пиздец.
Саша моргал и пытался прогнать идиотские слёзы слабости. Он всё испортил.
Следом вылезла табличка с баллами стран.
Бронза. Они бронзовые.
Саша опустил голову вниз, пытаясь собраться. Он подвел команду. Черт возьми, подвел команду.