Проклятие, а он просил ее выйти за него замуж.
Паоло взял с полки бутылку дорогого виски.
...Она намеревалась уехать из Нью-Йорка на следующий день, а пока спала в его объятиях.
— Выходи за меня, — прошептал он, не ожидая ответа.
Но, когда она открыла свои прекрасные глаза и дрожащим голосом произнесла: «Да», его переполнила радость, какой он никогда не знал до того.
Утром он продал единственное свое сокровище — старый двигатель, который отлаживал годами, — и купил кольцо. Решив сделать предложение по всей форме, занял кухню своей домохозяйки. Приготовил феттучини по бабушкиному рецепту. Накрыл стол взятой напрокат скатертью, расставил разномастные тарелки, украсив композицию свечой в старой бутылке из-под вина.
Все его хлопоты пошли коту под хвост. За обедом Изабелла нервничала, думала о своем. Едва попробовала пасту. А когда он, наконец, встал на одно колено, предлагая ей драгоценное кольцо и делая предложение стать его женой, она изменилась прямо на глазах.
Взяв кольцо из протянутой руки, Изабелла удивленно начала рассматривать его.
— В своем ли ты уме? — презрительно фыркнула она, а затем швырнула кольцо ему в лицо. — Я просто исследовала трущобы в твоем обществе, Паоло. Развлекалась. Мне казалось, ты понимаешь это. Замуж? Я принцесса Сан-Пьедро. Ты — никто.
Паоло плеснул себе виски. Загляделся в окно на дворец. Тот же вид, что открылся ему в день покупки виллы, — огни дворца, отраженные в воде.
Любовь делает человека слепым и глухим...
Но уж после Паоло не растерялся. Опять выкупил свой двигатель — ставший, кстати, прототипом двигателей «каретти» для мотоциклов. Презрение Изабеллы подхлестывало парня богатеть. И пусть кто-то назовет его методы жестокими, он никогда не опускался до уровня своего отца. Создавал состояние, не прибегая к старым связям.
Единственный раз, когда те самые связи оказались востребованными, — на этой неделе. По просьбе Изабеллы, чтобы найти ее племянника.
Но теперь он понимал, что при любых его стараниях она всегда будет видеть в нем низшего. Сколько бы денег ни было на его банковском счету, собственная его цена будет для нее равна нулю.
Большим глотком он осушил бокал до дна. Ничего. Теперь ему нет дела до других людей. Он уже не маленький мальчик, которого бросила мать и чей отец вечно в тюрьме. Один, он был беззащитен. Но классу к пятому его научили драться, не боясь ни более старших, ни более сильных. Забивая их оскорбления обратно им в глотки. Таким образом он приобрел бесценный опыт.
Однако для своих будущих детей Паоло такого опыта не желал. Ему хотелось наградить свое потомство благородным происхождением, которое, в соединении с его богатством, обеспечит им хороший прием везде. А мать будет любить их так сильно, что навсегда останется с ними.
Паоло прищурился. Слишком хороша, чтобы стать его любовницей, говорите? Слишком хороша, чтобы быть его женой?
Я принцесса Сан-Пьедро. Ты — никто.
— Синьор Каретти, все в порядке?
В дверь кабинета заглядывал озабоченный слуга.
— Да, — губы Паоло скривились в жесткой ухмылке. — Все отлично.
Он ей покажет. Соблазнит. Истомит ласками. Заставит смеяться. Заставит любить его. И главное...
—Синьор, прибыл ваш новый мотоцикл, — сказал молодой человек. — Ждет в гараже. Синьор Бертолли уже там.
—Замечательно.
Паоло поднялся из-за стола. Проходя через вращающиеся двери, он уже пришел к твердому решению.
Если Изабелла не хочет уважать его по доброй воле, он ее принудит. Он будет обладать самой знаменитой принцессой мира, получит ее в свое полное распоряжение.
Соблазнит ее. Сделает беременной.
Заставит стать своей женой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
После того как он покинул спальню, Изабелла упала на постель. Свернулась клубочком, не переставая прижимать вызывающее красное платье к животу. Теплый ветерок, в котором смешались сладость весенних ароматов и соленый привкус моря, тихонько раскачивал занавески. Изабелла слепо смотрела в окно.
Воспоминание о том, как она раздевалась перед ним, требуя его ласк, опять всплыло перед глазами. Она — гордая принцесса Сан-Пьедро — унизила себя перед человеком, которого боялась и презирала. А в результате — оскорбительный отказ.
Единственный мужчина, которого она любила, отец ее ребенка, только что назвал ее шлюхой.
— О-ох, — застонала она от стыда, прижав руки к лицу.