ькой были не разлей вода. И бедность семей, в которых мы росли, думаю, играла в этом не последнюю роль. У Аньки отец здорово выпивал, да и мать недалеко от него ушла. Сестра, ещё не достигшая совершеннолетия, привела в дом таджика и жила с ним. Так что то, что в их доме было порой нечего кушать, было ещё не самой большой бедой. Понятное дело, домой моя подруга не стремилась. Мои родители не пили, да и вообще, вели правильный образ жизни. Этой-то правильностью они меня и достали: стоило мне появиться дома, как мне тут же давали какое-нибудь поручение, как правило, от забора до заката, а уж если делать было нечего, мне поручали младшую сестру. Про то, чтобы погулять с друзьями, я, повторяю, лишь грезила. В лагере же у меня были одни сплошные радости. И то, что у меня никогда не было денег на вожделенное мороженое, которое покупали в ближайшем магазине мои друзья, меня не особенно задевало, тем более, друзья были нежадными и со мной делились уже за то, что я прогулялась с ними за покупкой. Итак, в этот жаркий день, воскресенье, мы с Анькой как обычно остались в лагере, валялись в комнате и обсуждали ребят из нашей группы: кто красивее, Мишка, Димка, Сашка или Олег? Они немгого нравились нам обеим, все сразу, правда, Мишка был немного прыщавый, Олег - молчаливый, у Сашки уже была девушка, а Димка ходил в фаворитах у тренера и, будучи немного старше нас, любил включать взрослого. Всласть перемыв ребятам кости и поняв, что до ужина ещё далеко, а кушать уже хочется, мы покопались в тумбочках, ничего не нашли и, пересчитав найденную по карманам мелочь, решили сгонять в магазин - поесть этого самого, обожаемого мороженого! Как нельзя кстати оказался велосипед, который одолжила нам Нелька, наша соседка по комнате, девчонка заносчивая и надменная, старше нас с Анькой на год. - Подождите, - крикнула она нам вслед, - Мне тоже мороженого купите, - и выдала скомканную купюру (хоть убейте, не помню ни достоинства последней, ни тогдашних цен). Итак, на велике, мы быстро домчались до магазина - Анька везла меня на раме, - и облепили холодильник. Тогда, в девяностые годы, как многие, наверное, помнят, не было и близко такого ассортимента, как сегодня, и выбор был только между вафельным стаканчиком, брикетом с клюквой и эскимо, но в тот день не было и этого: из практически пустого холодильника на нас сиротливо смотрели несколько мятых, подтаявших брикетов. И всё. Мы пригорюнились. "Брикет" был дороже "стаканчика", и мы, сосчитав свою мелочь, расчитывали именно на "стаканчики", не подумав, что их может и не быть жарким летним воскресным вечером. А вот Нелькиных денег хватало на "брикет" и ещё оставалось... Но взять взаймы у вредной девицы, да ещё и без спросу, нам с Анькой и в голову не пришло. Повздыхав, мы купили два брикета, один Нельке, один - себе на двоих, и, чтоб не давиться слюной, не съели - всосали свою порцию прямо на пороге магазина... И теперь нужно было возвращаться обратно, везя порцию для Нельки и умирая от зависти: она-то будет есть своё мороженое одна! Ей явно больше достанется! Но не проехали мы ещё и трети пути, как кто-то из нас - кто, не помню, а врать не стану - предложил: - А давай немного полижем Нелькино мороженое, а потом аккуратно завернём и скажем, что оно такое и было. В принципе, кем было высказано предложение - неважно... Эх!.. Это сейчас я понимаю, что это негигиенично, неэтично, некрасиво и даже подло. А тогда я была всего лишь ребёнком, которому о-о-очень хотелось мороженого. И при том, было это мороженое в моих руках. ...Думали мы не долго - или вообще не думали. Просто развернули мятую, линялую обёртку и по несколько раз лизнули лакомство. Постояли, посмотрели, прикинули - можно ещё немного! - и приложились по второму кругу. А там и по третьему. - Всё. Теперь заворачивай, и быстро поехали, - велела мне Анька. Я не возражала, что завернуть мороженое должна именно я. Анька меня везёт, прикладывает усилия, значит, и я должна что-нибудь делать. Всё справедливо. Но одно обстоятельство никто из нас не учёл: потрясающую криворукость вашей покорной слуги. Ну да, не отличалась я аккуратностью. Ну не приходилось мне тогда ничего такого делать! На то у меня мама была. А уж когда Анька неласково прикрикнула: - Ну чего копаешься-то? Быстрей давай, оно же растает! - я растеряла и последние навыки. В общем, и оглянуться-то я не успела, как многострадальное Нелькино мороженое шмякнулось прямо в пыль... Жизнь пронеслась перед моими глазами. Помню, как совершенно по-взрослому изматерившись, Анька, не приученная к тому, чтобы кто-то что-то делал за неё, кинулась спасать - и мороженое, и наши с ней головы. Помню, как она вымыла его под струёй воды в уличной колонке, как предельно осторожно завернула, ругая меня на чём свет стоит, как снова вручила его мне, приказав не ронять больше, и как мы с ней помчались обратно. В корпус, в котором жили всей нашей довольно большой группой, мы прокрались тише мышей. Аккуратно, чтоб не громыхнуть не дай Бог, пристроили велосипед туда, где взяли и, перекрестившись, пошли в свою комнату. На пороге мы облегчённо вздохнули: Нелька где-то шлялась. В комнете её не было. - Клади на подоконник, и быстрее линяем отсюда! Дальше будем - меньше разговоров, - прошипела Анька, и я, невероятно честный и законопослушный ребёнок, на этот раз решила, что лучше поступить так, как велит мне подруга. Ох, и зачем мы только решились на такое? Не иначе, Бог нас наказал! Примечательно то, что дождаться родителей и попросить их возместить Нельке ущерб, ни мне, ни Аньке и в голову не пришло, потому что к ней тупо никто не приходил, а мне устроили бы такую незабываемую головомойку, что я навсегда позабыла бы не то, что о мороженом, а вообще о каких-либо радостях жизни. Итак, мы уже готовы были бежать без оглядки и не показываться до ужина, как вдруг на пороге столкнулись с Катькой, девчонкой лет шестнадцати, наглой, как танк, и не заходящей в нашу комнату ни за чем другим, кроме халявы. Её интересовало всё: недоеденные вкусняшки, чья-нибудь мастерка или шлёпки - на время, косметика, мыло... Неважно. Важно было отжать. Даже чистыми носками она не гнушалась и брала всё исключительно без спросу. Честно говоря, мы её терпеть не могли, но побаивались. Но на этот раз она явилась невероятно вовремя! Итак, оказавшись в комнате, она огляделась, просканировала помещение и, разумеется, завидущие глазки её наткнулись на мороженое, лежащее на подоконнике. Вопросом, "чьё оно?" Катя, как обычно,не заморачивалась. То, что оно было не самое лучшее, её также не смутило: она хотела жрать, и в этом состоянии была подобна саранче. Мы и сказать ничего не успели, как наш камень преткновения исчез в прожорливой утробе. - Это было Нелькино мороженое, - запоздало объяснил кто-то из нас. - Ну и что? - Катя даже ухом не повела, - Она мне разрешает! - Она будет нас ругать! - Скажите: я съела, - бросила девица, покидая помещение. Ни капли совести, подумалось мне. ...Позже, когда уже стемнело, и все вернулись с дискотеки, мы с Анькой лежали в своих койках и похихикивали, слушая, как в соседней комнате Нелька громко отчитывает Катьку, а та лениво отбрёхивается. О том, в каком мороженое было виде, никто и не заикнулся. Наши имена даже не упоминались. Чисто случайно повезло. * * * Много лет прошло с тех пор... Нет, я не горжусь тем поступком. Надо было, наверное, признаться во всём, но... что было, то прошло. Но я обращаюсь ко всем мамам и папам, дедушкам и бабушкам, дядям и тётям, старшим братьям и сёстрам: купите ребёнку мороженое! Даже если этот ребёнок уже с вас ростом, всё равно - купите. Не дешёвое, а то, которое он попросит. Не жалейте денег, ибо они вернутся к вам многократно. А самой лучшей наградой пусть станет для вас счастливая улыбка на милом детском лице и воспоминание о том, как вы сами были ребёнком и любили МОРОЖЕНОЕ.