Выбрать главу

— Ну как? — поинтересовался Морозко, когда они устроились за столом на кухне.

— Вкусно, — откликнулась девушка, держа кружку двумя руками и наслаждаясь запахом и вкусом напитка.

— Хорошо. Хочу напомнить о нашем соглашении.

— Я в чем-то его нарушила? — Забава с испугом подняла глаза от кружки.

— Нет, не нарушила. Но хочу, чтобы ты четко понимала, что если что-то ты посчитаешь для себя неприемлемым, ты мне сразу скажешь. Когда ты соглашалась на мои условия, ты была в безвыходном положении, не хочу, чтобы это повлияло на происходящее в самый неподходящий момент.

— Это как? — недоуменно поинтересовалась она.

— Ты завтра готова провести со мной полноценную ночь?

— Да, — она залилась краской.

— Хорошо подумай и ответь мне, глядя в глаза.

Забава, пылая от смущения, посмотрела в глаза Господина:

— Да, Господин. Я готова провести с Вами ночь.

— Ты хочешь, чтобы я лишил тебя девственности?

— Да, Господин, — еще тише произнесла она.

— У тебя будет возможность отказаться завтра до окончания завтрака. Стоп-слов дальше не будет. Ты поняла?

— Да, Господин.

Забава не выспалась. Полночи прокрутилась, обдумывая слова Господина. Отказаться от ночи с ним? Он пообещал, что её решение никак не повлияет на пребывание у него до конца срока. А хочет ли она отказаться от предыдущей договоренности? Нет, хоть и боязно. Боязно от неизвестности. Но больше страшит то, что он сам откажется, что она окажется недостаточно хорошей для Него.

Завтрак проходил вроде как обычно, только Забава всё пыталась уловить настроение Господина. Ровное, без намека на вчерашний разговор. Она даже начала нервничать.

— Что ты решила? — поинтересовался Морозко, допив кофе.

— Я согласна на прежнюю договоренность, Господин.

— Ужин в 6, — не проявляя никаких эмоций, сообщил он.

Целый день Забава не могла сосредоточиться ни на одном занятии. Читая книгу, она теряла нить повествования уже через пару абзацев; о чем был фильм и кто главные герои становилось не понятно после 15 минут просмотра; на прогулке она постоянно оказывалась снова около входа в дом; информация из Интернета еще больше вносила сумятицы в мысли и чувства. Как будет? Что делать, чтобы не разочаровать?

Ужин не отличался от многих других. Но волнение заставляло дрожать ее руки, а голова была, как перед экзаменом, — пуста. Поддерживать разговор было очень тяжело, но немыслимо испортить вечер Господину.

Два часа в своей комнате, чтобы привести себя в порядок. Забава была готова гораздо раньше, но таково указание Господина. Стрелки часов лениво переползают по кругу, а ей хочется метаться по комнате. Лечь и расслабиться тоже не получалось. За пять минут до начала она уже стояла на пороге своей комнаты. До комнаты Господина было всего несколько шагов. Она отсчитывала последние минуты, а затем и секунды.

Неяркий свет в его спальне, белоснежные простыни на кровати, босые ноги Забавы утопают в кремовом ковре. Шелковая комбинация лишь подчеркивает небольшую грудь, торчащие соски, мягко обрисовывает изгибы тела, прикрывая его до середины бедра. Уже только от предвкушения того, что будет, поджимаются пальчики на ногах и тянет низ живота. Первый раз. Господин предупредил, что будет больно. Возможно, очень. Вчера он дал ей возможность отказаться, но разве она может разочаровать его своей неуверенностью?

Всё белое: костюм Господина, его пиджак, рубашка, галстук и даже туфли. Забава не смеет поднять глаза выше его подбородка, да и нельзя. Вот он расстегивает пиджак и слитным движением снимает его и бросает на кресло, развязывает галстук, позволяя ему скользнуть по груди и свернуться на полу белой мерцающей змеей, притягивающей взгляд. Два шага до нее так, что можно не напрягаясь дотянуться рукой.

— Расстегни пуговицы.

Забава вздрагивает, робко протягивает руки и ловит ускользающие из пальцев пуговицы, касаясь шелка рубашки, на вздымающейся груди. Одна, вторая… и хочется стонать от бессилия, что не получается справиться быстро. Вот уже ремень брюк, и она застывает в нерешительности, не смея ни продолжить, ни убрать руки.

— Ремень, — подсказывает тихий шепот, пробирающий до дрожи.

Забава справилась с ремнем и вытянула рубашку, невольно прикоснувшись к животу Морозко, и ощутила, как у него напряглись мышцы пресса. Еще чуть-чуть, и рубашка летит в сторону пиджака.

Его руки ласкают ее шею, плечи, спину. Он вдыхает запах ее волос, спускается губами от чувствительного места за ухом к сонной артерии, прогоняя страхи и нерешительность, заставляя забыть, что этот раз будет по-настоящему первым. И даже глухой стук пряжки ремня и бесшумно соскальзывающая комбинация не могут вырвать ее из этой чувственной реальности.