Послышался плеск, и голова закачалась как на волнах, и тут же была кем-то придержана. Кем? Большие, чуть шершавые ладони скользнули по телу, отзывающемуся болью и какой-то негой. Непроизвольный стон сорвался с губ. Одна рука прошлась по груди, вторая обвила талию, и девушка оказалась прижата к горячему телу. Вот рука чувствительно сжала сосок и отпустила. И мириады иголочек разбежались по телу. С шеи сняли поддержку, и она затылком уперлась в мерно вздымающуюся грудь. Вторая рука скользнула ниже живота и прижала клитор, чувствительно, на грани боли. Всхлип вырвался из груди девушки.
— Какая ты чувствительная, — прошептал приятный мужской голос на ухо, от которого пробрал озноб.
— Какая приятная смерть, — едва произнесла она.
— Это еще не смерть, — усмехнулся он и принялся активней тереть клитор, то сжимая до боли, то поглаживая, второй рукой скользя по груди, талии.
Ей захотелось сжать бедра, чтобы не упустить ни одного движения пальцев.
— Так не пойдет, — возразил ей мужчина, фиксируя ее ноги своими и разводя их пошире.
Грань полусна-полуяви, полуболи-полунаслаждения. Что-то твердое упирается и трется между ягодиц, требовательные руки извлекают из её тела море противоречивых чувств, заставляя тянуться за руками. Движения мужчины были всё грубее, всё настойчивее, доводя её до прежде неизвестных ей ощущений, его дыхание над ухом было всё чаще и чаще.
— Поверни голову на бок, — последовал приказ.
И как только она это сделала, шею прикусили до боли, тело внизу откликнулось каким-то фантастическим ощущением, оставляющим после себя сладостную опустошенность. Мужчина отпустил её ноги, чуть отстранил от себя, переводя руку, до этого ласкающую ее клитор, между ними. Девушка почувствовала ритмичные движения костяшек пальцев вдоль спины. Ещё один укус, уже между шей и плечом, но до отрезвляющей боли. Рыкнул и расслабился.
Несколько минут сидели в тишине, дыхание обоих постепенно приходило в норму.
— Пора вылезать, — вновь она услышала его голос.
Что-то невнятно проворчав, она лишь уютней устроилась в его объятьях. Стыдно? Ни капли. «Какой стыд может быть после смерти», — подумалось ей, пока она вновь не начала уплывать в сон.
И опять на грани яви она почувствовала, как с ней поднимаются из воды, ставят на подгибающиеся ноги, придерживая, чтобы обернуть пушистым полотенцем и вновь подхватить на руки.
Девушка открыла глаза и первое время не могла понять, куда она попала. Сквозь плотные шторы едва-едва пробивался свет, оставляя невнятный полумрак по углам незнакомой комнаты. Попробовав приподняться на руках, она испытала дрожь в конечностях и жуткую слабость. Что вчера произошло? Помнилось отрывочно и смутно. Единственно четкий кадр памяти — отец высаживает ее на трассе. Дальше то ли жуткий сон, то ли сладкая явь. С большим трудом ей всё же удалось приподняться на кровати. Одеяло тут же сползло, открывая обнаженную грудь.
Внезапно дверь открылась, в освещенном проеме показался силуэт мужчины:
— Хорошо, что ты уже проснулась, — произнес голос из сна. — Как себя чувствуешь?
Девушка судорожно натянула одеяло по шею, несмотря на дрожь в руках.
— Нормально, — голос сорвался.
Мужчина подошел к ней, нагнулся и попробовал лоб губами, от чего она вздрогнула и зажмурилась.
— Хоть температуры нет.
Мужчина отстранился и подошел к окну, чтобы раздернуть шторы. Яркий свет залил комнату. От белизны комнаты сразу же стало резать глаза, как только она попыталась вновь их открыть.
— Посмотри на меня, — тихо, но властно, приказал мужчина.
Девушка вновь попыталась открыть глаза. В этот раз было уже легче, и она постаралась разглядеть мужчину, буквально нависающего над ней. Не то чтобы красив. Харизматичен, властен и подавляющ — вот первое, что пришло ей в голову.
— На стуле халат, около кровати босоножки. Зубная щетка, паста и расческа в ванной. Ванная за дверью. Даю 20 минут, потом я зайду. Поняла?
Девушка робко кивнула.
— Голосом.
— Да, — прошептала она.
Он улыбнулся краем губ, от чего его лицо стало чуть мягче, развернулся и вышел, прикрыв дверь.
Девушка с трудом сползла с кровати и попыталась обуть босоножки на небольшой шпильке. Нет уж, сначала в душ… Она зашла в ванную, ослепившую кристально белой плиткой и сантехникой. Лишь хром и синее полотенце вносили контрастные пятна в обстановку. 20 минут — это много. Дома, порой, и столько времени нельзя было провести в ванной, которая тут же требовалась сводной сестре или мачехе. Но слабость организма давала о себе знать, поэтому утренний туалет занял больше времени, чем она рассчитывала. Стоило ей выйти из ванной и скинуть полотенце, чтобы надеть халат, как дверь распахнулась. Она испуганно вновь схватила полотенце, пытаясь обернуться им. Но мокрая тряпка никак не хотела её слушаться. От резких движений у нее закружилась голова и она, покачнувшись, чуть не упала.