Поэтому, когда в музыку вплелся мелодичный перезвон часов, символизирующий ровно десять часов вечера, Уилл только вздохнул и прижался щекой к щеке Ганнибала. Наконец-то все закончилось.
— Надеюсь, это было не слишком ужасно, — Ганнибал потерся подбородком о щеку Уилла. Тот улыбнулся.
— Слишком.
— Ну теперь то ты, вероятно, не рискнёшь больше устраивать подобные споры без повода? — Ганнибал улыбнулся, целуя волосы над ухом Уилла. — Особенно споры на желание. Но, позволю себе заметить, что то, что ты вынужден был целый день во всем со мной соглашаться и вести себя как Степфордская жена — поистине Рождественское чудо. Уилл поднял голову и лукаво улыбнулся.
— Я прекрасно знал, что именно битва при Ноле стала переломным моментом в Пунических войнах.
— Я знаю, что ты знал, Уилл. Ты не чистишь историю браузера. Ты и спорил то только затем, чтобы проиграть. Впрочем, я был приятно удивлен тем, что ты интересуешься карьерой моего великого тезки. Готов теперь признать, что мое имя тебе всё-таки нравится?
— Только если ты признаешь, что тебе нравится моя грубость, доктор.
Песня закончилась, игла соскочила, и Ганнибалу пришлось отойти, чтобы разобраться с раздражающим звуком. Лектер понял, что в этот раз первый шаг придется сделать ему.
— Я бы сказал, что она меня… интригует. Мне приятно и когда ты со мной соглашаешься, и когда ты со мной споришь. Боюсь, все банально, Уилл, мне просто нравится слушать тебя.
Уилл тряхнул головой, приводя волосы в еще больший беспорядок, и подошел к елке, вынимая из-под нее ту самую коробочку с подарком. Он не прогадал, может быть Ганнибал и не был лучшим в мире человеком, но совершенно точно самый подходящим для него.
Он подошел вплотную и протянул Лектеру свой сюрприз.
— Я бы сказал, что твое имя вмещает в себя куда больше эмоций, чем все эти банальные и избитые прозвища, которыми я был вынужден сыпать весь вечер. Потому что я произношу его с любовью, Ганнибал. У меня для тебя подарок.
— Очень лестно. Ты уверен, что хочешь, чтобы я открыл его сейчас?
Уилл коротко кивнул и отвел взгляд, пытаясь разглядеть ночной ландшафт за окном. Именно в отражении окна, словно в зеркале, Грэм увидел как расширились глаза Лектера, как он сглотнул и облизал губы, как стала чаще вздыматься его грудь, а пальцы, дрожа, потянулись к щеке Уилла.
— Я боялся, что ты никогда не предложишь.
— Заставить доктора Лектера бояться… Это дорогого стоит. — Уилл посмотрел в глаза Ганнибала и прижал его ладонь к щеке, коротко поцеловав пальцы, — Эбигейл права, мы действительно сюсюкаемся.
— Не говори чепухи, Уилл. Девочка просто не понимает всей полноты очарования классических ухаживаний. Кстати, насчет классики…
Грем предупреждающе прищурился.
— Если ты попробуешь отнести меня в спальню на руках, это будет последнее, что ты сделаешь в этой жизни.
***
Ганнибал зажег свечи в спальне, разгоняя мрак, и подошел к Уиллу, заключая его в объятия и изучая взглядом его лицо. Он не боялся, что Грэм мог передумать, вовсе нет. Ему просто отчаянно хотелось запомнить Уилла именно в этот момент — в окружении отблесков подрагивающего пламени свечей, мерцающего в ярких глазах, с этой лукавой и такой нежной полуулыбкой, в интерьере спальни, которую Лектер мечтал однажды назвать общей.
— Я думал… мне всегда казалось, что именно ты должен решить, когда этому стоит произойти. Я просто ждал, когда закончится твое становление.
— Боже, Ганнибал! — Уилл мягко рассмеялся, утыкаясь головой ему в грудь и качая ей, — Только ты можешь называть мое принятие собственной бисексуальности становлением. Уилл зарылся пальцами в пепельные пряди тщательно уложенных волос Ганнибала и коротко поцеловал его. — Доктор Лектер, мне кажется, мы достаточно тянули с этим. Хватит болтать и снимай уже свои пижонские штаны.
— То есть, свитер ты предлагаешь оставить? — Ганнибал лукаво изогнул бровь. Теряя по капле свой снобизм вместе с укладкой, он все больше становился похож на того «его» доктора, к которому профайлер успел привыкнуть.
— Главное не кричи «хо-хо-хо» в процессе, — нежно фыркнул Уилл и теснее прильнул к Лектеру.
Они стояли совсем близко, глядя друг другу в глаза и во взгляде обоих вибрировала легкая нервозность. Так бывает, когда доходишь до слишком важного момента с человеком, который тебе безумно дорог. Когда боишься ранить, обидеть или задеть, причинить хоть малейший дискомфорт.
И дело было не просто в факте секса. Они достаточно давно были вместе и успели неплохо изучить друг друга, чтобы сгладилась та самая неловкость первых раз, из-за которой все может пойти наперекосяк. Но именно этот момент их жизни, когда они оба были наконец готовы перейти от привычного к большему, ощущался чем-то безумно интимным и трогательным.
Ганнибал обнял лицо Уилла ладонями, и тот потерся колючей щекой о его ладонь. Им не хотелось торопиться, и их первые поцелуи были уютными и тягучими. В определенном смысле, это был их первый раз и от этого снова неловко дрожали пальцы, а в груди трепетало возбужденное предвкушение.
Тихая нежность с каждым следующим, все более долгим поцелуем, понемногу уступала место обоюдному голодному нетерпению. Ладонь Лектера проникла под свитер Уилла, проходясь чувственными движениями по рёбрам и притягивая его еще ближе. Грэм в ответ жадно стиснул его ягодицы и, дразнясь, притерся бедрами, заставив заурчать ему в рот и окончательно отбросить остатки робости. Впрочем, профайлер не возражал.
Уилл сделал шаг назад, разрывая объятья, и стащил свитер через голову, приводя волосы в тот беспорядок, который так любил доктор, а затем потянулся к брюкам Ганнибала, дергая молнию. Лектер приподнял бровь. Грэм ухмыльнулся.
— Мне что, все делать самому? Тогда чур, я сверху.
Ганнибал стряхнул брюки вместе с бельём, оставаясь в одном только алом свитере и сгреб его в охапку, роняя их на кровать. Где-то рядом упали презервативы и смазка. Его зубы нашли ключицу Уилла, заставив того ахнуть.
— Не дождешься.
— В самом деле? Может, еще одно пари?
Ганнибал растянулся на нем сверху и уперся лбом в его лоб, чуть посерьезнев.
— Тебе этого хочется, Уилл? Быть сверху?
Пепельная челка щекотнула Грэму лицо, делая респектабельного доктора похожим на мальчишку, и Уилл смешно сморщился, а затем потянул Ганнибала ближе, пробормотав в его губы:
— Это не имеет никакого значения.
Ганнибал жадно поцеловал его в ответ, ощущая, как длинные пальцы вплетаются в его волосы, прижимая еще ближе. Он целовал его в скулы и лоб, спускался по шее вниз, находя чувствительное место под челюстью, рассыпая поцелуи по ключицам и груди. Дурацкий синтетический свитер все ещё терся между ними, раздражая кожу и соски Уилла, покалывая статикой, пока они не заалели на бледной коже двумя розовыми бутонами.
— Ты был прав, он действительно ужасен. — Уилл комично сморщил нос, оттягивая увлекшегося Лектера от себя за волосы. Его сонный расфокусированный взгляд выдавал крайнее возбуждение. — Сними эту дрянь немедленно, а то с нами в постели опосредованно присутствуют больше сотни человек.
— Если ты против, то сам его и сними… — Ганнибал тихо рассмеялся прямо ему в ухо, приподнимаясь над Уиллом, и тот смог запустить руки под ткань, с силой проскальзывая ногтями по коже спины. Лектер одобрительно заворчал. Он сдернул с Ганнибала свитер и заглянул в яркие, лучащиеся нежностью, теплые глаза. У Уилла перехватило дыхание от подступившего счастья.