— Красиво подловил, гад, — признал копейщик, потирая поцарапанную шею. Он сорвал ленту с золотистых волос, готовясь к перерыву. «Тук-тук-тук-тук», — приятно стучало в груди. — Фуф, Тишка! И где ты такой прыти понабрался? Да если б не мой талант, ты б меня как девочку обкручивал.
Молчаливый оппонент, улыбаясь, развел руками.
— О, гляди, кто это там? — указал Ярослав обратной стороной тренировочного копья на бредущего вдали лапотника в разодранной косоворотке — до странности знакомого.
Акробат, к тому же востроглазый, вгляделся и сразу опознал цель. Он убрал деревянные кинжалы под мышку и языком жестов удивленно показал по буквам: «Р-э-й».
Герой и его подруга шагали мимо колосящихся зеленых полей. Рэй вскинул ладонь козырьком: Умира, деревня под солнцем, лежала на просторной солнечной равнине, такой яркой, что больно было смотреть в эту сочную, желто-зеленую даль, со всех сторон окруженную полями.
— Просто не верится, что такие огромные площади обрабатываются вручную, — щурясь, сказал Рэй.
— Пашут, конечно, на волах или лошадьми, но сев и жатва выполняются голыми руками. На жаре да под тучами гнуса это адский труд. Не знаю, для чего люди так убиваются на земле. По мне, жить в лесу куда приятнее.
— Не замечал я, чтобы ты за столом хлебом брезговала. В лесу колосья не вырастишь.
— Точно! — шлепнула она по ладони. — Была б я человеком, выращивала бы одни лишь яблоки. Твердые, сочные, ароматные!
Рэй посмеялся:
— Думаю, это тоже немалый труд. Да и в этом регионе лето для них слишком короткое — получатся мелкие и кислые. Ячмень — куда более подходящая культура.
— Тогда просто отправилась бы на юг, где яблоки выросли б большими и сладкими.
— Это тебе, вольному духу, легко уйти с насиженного места. Людям тяжело расставиться с домом, где они родились, — рассудительно произнес Рэй, но тут же одернул себя, ведь тема дома была почему-то для подруги не из приятных.
Та смерила его взглядом, но смолчала.
— Соль, ты скрыла от Амадея сведения о себе. А если мы всё же найдем Ярослава и Настю, можно рассказать о тебе?
— К Амадею у меня с самого начала не было доверия. В целом, мне без разницы, что ты будешь говорить обо мне другим героям — я не стану оспаривать твоих слов.
— Я бы не хотел им врать, но если есть причина, по которой для тебя это важно…
— Опять ты нюни развел? Бесишь.
Они уже подходили к первым жилым домам, как откуда-то прискакала, заходясь лаем, белая в рыжих яблоках собака. И не требовалось большого внимания, чтобы заметить, что пес лает именно на Сольвейг. Та презренно глядела на зверька, что вкладывался в заливистый, сермяжный лай.
Рэй с почтением относился к собачьему племени, и оно обычно отвечало ему взаимностью. Он присел на корточки — пес перестал лаять и с любопытством присмотрелся приятному человеку. Принюхавшись друг к другу, оба дурашливо уселись на земле.
— Тс-с, не лай. Кто тут такой красивый сторожит? — трепля свисающие уши и горячую, косматую шею, приговаривал Рэй. — Ты сторожишь деревню? Как тебя зовут, собак?
Пес уж весь ластился к герою, взволнованно виляя коротким хвостом. Спустя полминуты человек превратился в лучшего друга: пес упал на землю, предоставив в распоряжение живот. Рэй исправно почесывал.
— Ах ты ласкушник, вы посмотрите него, разлегся. Ах ты лохматый прилюбочёсец.
— Еще оближи его… — с ледяным презрением бросила Сольвейг.
— Дружище, дадим лисе пройти? — теребя загривок, спросил Рэй.
Пес замер настороженно. Стоило Сольвейг сделать шаг, как тот поднялся, вздыбил спину и разразился угрожающим лаем. Сольвейг устало выдохнула:
— Знаешь, мне в этом человеческом обиталище ведь так и так нечего делать? Я живу в твоем сердце, так что не могу далеко отойти, а крыша над головой мне ни к чему. Ступай один, а когда снова соберешься заплутать в лесу, твой компаньон-убийца будет тут как тут, — произнесла она, скрывая толику обиды — или так показалось Рэю.
— Что ты такое говоришь? В лесу собралась ночевать?
— Это не единственная шавка в деревне, судя по запаху, их тут полно, — сморщив носик, отвернулась она. — Так и будет лай с утра до ночи.
— Это истинная причина? — ни на грамм не веря, спросил Рэй. — Соль, перестань, разве есть в этом необходимость? Это же просто пес.
— А я — просто лиса, — оттянув указательным пальцем верхнюю губу, она продемонстрировала нечеловечески длинный клык.