— Иоахим, — примирительно и с уважением цыкнул тот, — ты не гони бузу. Уже давно созрела мысль, как возместить похудевшие кошельки пришельцев. Делов на полдня, а доход, пусть небольшой, но на полгода точно. У тебя губарь знакомый есть?
Ныне
Помощник, навалившись на аналой, раздраженно и быстро царапал руны по листку — жуть как не хотелось строчить слог в третий раз; у судьи-то терпения хватит и в третий раз допросить, он такой.
— Как и было сказано, нападение было свершено не мной, а в отношении меня, — терпеливо объяснил Рэй.
— Да он же сам сказал, что у него в руках была сабля, и он с нею набросился на человека, — шикнул судье утомленный помощник.
— Я защищался! — выпалил Рэй, услыхав. — И саблей я никого не задел. Да разве по моему виду не ясно, что ограбили меня?! — сорвался он, призывая в свидетели свой нелепый вид.
Судья подпер голову, уложив на щеку указательный палец. Историю о том, что обвинение является ложным, он тут слышал каждый божий день.
Обвиняемым перед ним стоял молодой мужчина с короткими волосами и внимательными глазами насыщенного цвета. Черты лица, пожалуй, были не лишены красоты. «По виду как барин», — всё не мог решиться судья. Лицо красивое, с правильными чертами, зубы белые, шея не красная, как у землеробов, и руки не натруженные. Говорить обучен, опять же. Впрочем, будь он барином, уже б ногами тут топотал да родовым именем громыхал. А будь он барином в опале, всенепременно пришло б письмо с указаниями, а ничего такого нет, решай, судейский, сам сию оказию. «Но и никакой он, шельма, не путешественник», — вынужденно признал судья.
Обвиняемый был росл и ладно сложен. Мускулатура верхней части тела просматривалась особенно хорошо, ведь его, Рэя из Паду́ба, привезли на шхуне попросту голышом. Только перед судейской избой кто-то из ябетников, да видно одной потехи ради, сыскал ему юбку с пеньковой веревкой на поясе — вот и весь наряд.
— Уж не знаю, как ты штаны потерял, — судья исподлобья стрельнул глазами на одеяние обвиняемого, — однако ты утверждаешь, что Пташка и его друзья нанесли тебе тяжелейшие побои, от коих ты едва не умер. Ты также говоришь, что били тебя все трое да по указке некоего Якима, он же — Иоахим. Я наслышан об этом человеке. Плаха на Закла́нной площади Храбродара уже много лет плачет по его шее. Меня немало тревожит, что этот лиходей перебрался в наш край, коль это правда. Но видел я и как выглядит человек, поколоченный толпой, и вот ты на такого совершенно не похож.
Рэй опустил голову, поняв, что сказанное им действительно не находит подтверждения: на теле-то ни царапинки! Но как же такие чудеса объяснишь?!
— Путь рекой сюда занимает менее трех дней. За это время заявленные тобой побои не сошли бы бесследно. Ладно, давай-ка продолжим. Что случилось после нападения? — терпеливо спросил судья, однако тут и рассказывать было нечего, во всяком случае, того, что Рэй мог бы поведать судье.
Тремя днями ранее
Несколько часов героя не существовало. Проявляться в мире он стал постепенно. Сначала только слух: натужный скрип древесины и хлюпанье воды кружили вокруг назойливыми мухами. Потом запахи. Вонь стояла несусветная, моча вперемешку с гнилой рыбой. Одна за другой у него стали возникать части тела: рука, колено, живот, плечо — и каждая болела, ныла и токала по-своему. Голова — лучше бы не появлялась вовсе.
События, минувшие с момента выхода из Башни, пролетели скопом рваных картинок. Вокруг пульсировала шершавая тьма. Из глубин небытия Рэя беспощадно выносило на берега реальности.
Холод пробирал и понятно почему: герой лежал абсолютно гол. Правая Башня снабдила комплектом одежд, однако воры не оставили даже ниточки. Удивительно, но под ладонью каким-то образом очутилась та самая тетрадь, полученная в Башне. Подняв руку, он ощупал толстую, крошащуюся корку выше затылка. Левый глаз распух так, что почти не открывался, рот оказался заклеен вязкой, соленой слизью. Кто-то усердный еще и заковал его руки в деревянные колодки — можно подумать, он смог бы куда-то сбежать.
Густая кровь медленно била в виски. Горизонт пошатывался, но нет, не из-за самочувствия. Комната действительно давала крен то в одну сторону, то в другую. Сверху, меж потолочных досок, били острые лучики солнца. Видимо, трюм небольшого судна.
Герой припал спиной к стене. Повыл тихонько, пытаясь смирить боль.