— Яр. То, как я охотникам рассказал… в общем, не совсем так это случилось.
— Всё-таки хотел сбежать? — пожал плечами Ярослав. — Можешь не оправдываться. Я б, наверное, так же поступил, отличная возможность.
— Я не сбегал. Слушай.
И тут уж герой поведал полную историю ночной прогулки сквозь леса и встречи со зверем, дочерью Святобора, как ее именовала старуха. Ярослав, к удивлению, молчал, только время от времени озадаченно кивая. По завершению рассказа, копейщик выдохнул и спросил:
— Лиса?
— Точно говорю.
— Зараза, а! — внезапно весьма раздраженный, он постучал кулаком о кулак.
— Ты чего?
— А того, что, не знай я, что это и правда лиса, ни за что б тебе не поверил!
— Ты знал?!
— А ты думал, что я оголтело, без подготовки и без разведки? Я несколько дней ее выслеживал. Честно, сам ее не видел, но вот Тишка ухватил взглядом и сообщил. А он, как ты понял, немой, так что, не зная наших с ним жестов, подслушать ты бы не смог. Так что, да, лиса. Правда, сложение более мускулистое, как бы волчье, но хвост пышный, не собачий, а как раз лисий. И что, говоришь, заколдовал ее?
Рэй кивнул. Скепсиса на лице копейщика прибавилось.
— Давай подытожим, — он выставил ладонь, принимаясь на пальцах считать сомнительные факты. — Этой ночью тебе приснилась старуха. Которая спела тебе стих, которым можно прогнать лису.
— Три стиха.
— Во сне ты это всё записал. Но потом записанное уже взаправду отразилось на страницах дневника?
— Могу показать.
— Потом, — отказался Ярослав. — Проснулся ты уже не в лагере, а где-то в чаще. Затем случайно пересекся с охотой во время погони, но тут же потерял. Каким-то чудом вышел на лисью нору. Там произнес вслух записанное и… подожди, то есть зверя тут больше не будет? — с подозрением спросил Ярослав, наклонившись так, чтобы охотники, сидевшие позади, не слышали.
— Три части ритуала последовательно направлены на изгнание злого духа. Я не завершил последнюю часть, но учитывая смысл первых двух, полагаю, что волшебная лиса больше никак не сможет здесь оставаться. Она ослабла первым стихом и лишилась поддержки от земли вторым. Теперь, вероятно, просто умрет.
— Полная фигня, — озадаченно покачал головой копейщик. — А кто это был-то, в хижине?
— Без понятия. Заключенные говорили, что возле лагеря живет какая-то ведунья-шептуха.
— Бред.
— Не веришь, конечно.
— К большому сожалению, верю. Ибо, — он тряхнул своим медно-золотым дневником, — это, как я уже объяснял, не просто бумага. Дневник никогда не пролистать до последней страницы, чернила не плывут даже в воде, он не пачкается и не мнется, его почти невозможно потерять, по крайней мере, пока ты жив. Удивлен ли я тем, что в нём отразились записи, которые герой сделал во сне? Едва ли.
— Значит, веришь, что это мой дневник?
— Да-а, мощно получилось. Молодец ты, конечно.
Рэй улыбнулся, изумляясь похвале от копейщика. Впрочем, изумлялся недолго.
— Полный кретин, я имею в виду.
— Да что не так? Получается, зверя-то мы одолели.
— Как награду получим, ты скажи?! — обхватив за шею героя-заклинателя, прошипел Яр. — Обязательное условие — хвост. Хвосты, точнее, если верить тебе же. Думаешь, судья за наше слово выдаст мешок серебра и сократит срок?
Рэй развел руками.
— Ну, может, оно и хорошо, что так всё обернулось, — выдохнул Ярослав, прислонившись к сосне. — Честность за честность, я такой прыти ни у одной местной животины не видел. Даже я не уверен, что совладал бы с ней один на один. Может, и повезло, что мы все живьем вернулись. Знаешь, тут поживешь, еще не таких чудищ насмотришься. Ты, вообще, в курсе, что я собственными руками сразил василиска?
— Ты упоминал, но верится с трудом.
— Невежа. Ладно, внемли старшему. Всё началось рано утром…
Рэй с удовольствием слушал непрошенный рассказ. Сколько в нём было преувеличений, судить сложно, ведь василисков он никогда не видел, однако приходилось признать: Ярослав умел рассказывать истории.
— …И он, представь, перья: красно-оранжевые, как огонь трепещут! Берет разбег — снова собирается взлетать! Я копье перехватываю, прямо вот так, — показывал Ярослав, занимая позу олимпийского многоборца, — метнул! И ровно в плечевой сустав — хрясь! Заметался, крыльями по земле лупит, пылищи стену поднял. Я на скорости пробегаю в это облако, скольжу у него под брюхом, ловлю копье и, фщих, в живот! Кровь рекой! Ящер заклекотал, на землю осел, а я подскакиваю и копье точнёхонько ему в глаз, да с разворота, да сквозь череп, бущ! Он как передернется весь разом. Меня, представляешь, шагов на двадцать отшвырнул, во-оу! Да-а, вспахал же я землю лицом, вон, даже шрам под глазом остался, — с гордостью показал он. — Так вот дело было!