– Смотри, Мишка, тут солнце глаза не обжигает. Вот это страна. А мы еще сомневались.
– Это все твои новые очки!
– Да? Точно новые. Но ведь красиво, правда? Небо какое…
– Небо цвета фасоли.
– Почему фасоли?
– Но красиво же придумал?
– Очень.
Она не спорила с сыном занудно и нравоучительно, как многие из их окружения. Она очень старалась встать с ним на одну ступень и увидеть в нем необычного и очень творческого человека. Надо же как придумал! Цвет фасоли. А кстати, какого цвета фасоль? И вдруг Лара почувствовала, что ее отпускает. Да, черт подери. Она в отпуске. Вот небо, вот море, вот песок того самого золотого цвета, как обещали. И, несмотря на ступор, она практически правильно собрала чемодан. И сарафан, и шорты, и шлепки удобные. Солнцезащитный крем купим на месте.
– Меня, кстати, зовут Виталий.
«При чем тут кстати?» – подумала Лара, но улыбнулась по привычке и протянула руку.
– Лара.
– Лариса, что ли? – Виталий ответил крепким рукопожатием.
Надо же, отметила про себя Лара. Практически идеален. Высокий, с хорошей стрижкой, гладко выбрит, шорты отутюжены, кроссовки новые. Да, она умела видеть человека сразу и умела оценивать образ в целом, разложив мгновенно на детали. Ее всегда удивляла мать. На вопрос, в чем была ее подруга или какого цвета шторы были в гостях, она отвечала: «А чего-то и не заметила». Лара не заметить не умела. Даже если она и не проговаривала для себя детали в момент встречи, позже, уже анализируя или рассказывая кому-то, могла подробно рассказать не только про шторы, но и про то, какая посуда стояла в буфете. Редкая наблюдательность. Подруга Наталья, которая следопыт-сыщик, как-то срезюмировала:
– Тебе явно ко мне. Если в семье что-то пойдет не так, тебе даже сыскное агентство открывать не придется, сразу беру на работу. Главным опером.
– Лично я разводиться не собираюсь, не каркай!
Неужели Наталья все же накаркала?! Вроде и глаза у той голубые… Тьфу! Опять эти мысли дурацкие. Перед ней стоит такой красавец, а она все равно не может переключиться. Он что-то спросил не совсем ей приятное? Ах да. Про Ларису. Вот странные, однако, люди. Она же представилась как Лара. К чему уточняющие вопросы? Ну давайте она его сейчас будет называть Витей.
– Лариса Степановна, если вам так комфортнее. Но для друзей я Лара.
– Что вы, что вы! Я лучше сразу в ранг друзей! И давай, что ли, на «ты». К чему церемонии? Мы же на отдыхе.
– Давай. Я не против.
Какой конкретный, однако, малый. Вот сейчас он про простоту в отношениях рамки очертил, но не дал Ларе ни доли сомнений, что касается это исключительно что «без отчества» и на «ты». Просто новый знакомый. Транзит в определенный момент жизни. Ничего личного и ничего большего.
Почему это сразу стало понятно? Видимо, потому, что вспомнилась Наталья и сегодняшняя ситуация. Приветствие можно было назвать вежливым, но незаинтересованным. Сухо и по-деловому, насколько это возможно на отдыхе. И все-таки! Виталий дал ей ощущение себя. Лара мгновенно сумела посмотреть на себя со стороны и немного воспряла духом: подобралась и мысленно, и внешне. Как все же здорово, что она взяла из Москвы широкополую шляпу, белую в синюю полоску, с большим белым бантом. Схватила ее в последний момент, уже когда вещи были собраны. Да, собственно, эта шляпа ни в один чемодан бы и не поместилась.
– Так и будешь нести в руках?
Алексея в то утро раздражало все, но он все же поехал их провожать. Про себя Лара отметила: пусть уж лучше раздражает, чем когда просто безразлично. Алексей постоянно всплывал в голове, но тут же уплывал облачком куда-то в небо, в голове оставалась шляпа. Какая дивная страна, как тут прекрасно проветриваются мысли!
Да, шляпа. И балетки на ней белые, и сарафан синий в белый горох. Можно сказать, выглядела она идеально. Может, без настроения и блеска в глазах. Но увидеть тот блеск в глазах через темные очки и шляпу? Да можно увидеть! Через осанку, поворот головы, чуть приподнятый подбородок. Не было сегодня в Ларе этого. Совсем не было. А еще голос. Она сама чувствовала, он стал каким-то тусклым. Просто ужас ужасный. Вон даже мужика заинтересовать не смогла. Ей его на блюдечке принесли. А она? Сразу вспомнился Гоголь. «Чашки стояли на подносе как чайки в море». Да, красивая метафора. Видимо, у Виталия никаких ассоциаций Лара не вызывала. Это всего лишь выбор сына. Сын подвел его к какой-то женщине, стало быть, так тому и быть. Он мог его подвести, допустим, к дереву и сказать: «Вот тут я буду играть». Необязательно же улыбаться дереву? Мужчина, между прочим, для порядка даже выдавил приветствие и пару слов про «на ты». А так у него и своих мыслей в голове хватало. Восхитимся его мужеством.