— Для такого важного дела только за, — протянул я и добавил. — Дела семьи превыше всего.
— Верно мыслишь, — улыбнулась секретарь. — Значит, после фестиваля мы это обсудим.
Я кивнул и повторил:
— Семья это главное. Но мне тоже будет нужна от тебя кое-какая помощь.
Водянова удивлённо подняла бровь:
— И что же?
— Обсудим это после фестиваля, — повторил я слова девушки. — А сейчас я хочу получать свежим воздухом.
Я вышел из павильона через дверь "только для персонала" и сразу заметил Шуйскую. Все же стоило признать, что на снимках в сети она выглядела более ярко, а вживую казалась мягче и беззащитнее. Наверно дед ее любил и души в ней не чаял. Я тряхнул головой отгоняя лишние мысли и пошел на террасу. Та выходила на реку, которая вилась за широкой набережной. Несмотря на то, что небо терялось в темной глубине воды, вид открывался чудесный. Небольшие катера проносились по неспокойной глади, разгоняя пенные барашки волн.
Из-за подходящего фестиваля набережную огородили, и народ толпился за металлическими перилами. На невысоком постаменте ведьмакам устроили фотосессию на фоне далекого причала. Восторженные фанаты, которые не сумели попасть на фестиваль, толкались, чтобы урвать странное счастье. Они вытягивали телефоны, делая автофото на фоне своих кумиров.
— Мастер Морозов, вы случаем не от меня прячетесь? — раздался над моим плечом голос.
Я обернулся, и увидел стоявшую в паре шагов от меня Алину. Она была в привычном костюме, состоящем из рубашки и юбки. Но на этот раз одежда на ней выглядела немного иначе.
— Заметил? — она довольно улыбнулась. — Мой агент уверяет, что мы набрали достаточно аудитории младшего возраста и пора обратить на себя внимание взрослых.
В вырезе ее рубашки я заметил край кружева. Но девушка фыркнула, и я отвел взгляд. И вынужден был признать:
— Смотришься здорово. Хотя уверен, что тебе идет все.
— Хороший комплимент, Морозов, — довольно усмехнулась Шереметьева, но я заметил, что ей немного неловко.
— Если тебе не по вкусу новый образ, ты всегда можешь…
— Миша, — тихо произнесла она и покачала головой, — такие вопросы решаем не мы с тобой. Если аудитория примет меня прохладно, то…
Она не закончила фразу и мне вдруг стало обидно за нее. Я только сейчас заметил, что на ее ключицах появились мурашки. Все же с реки тянуло прохладой и сыростью. Недолго думая, я выпустил темное крыло, и оно мягким полотном легло девушке на плечо. Княжна встрепенулась и посмотрела на меня как-то странно. Она словно собралась что-то сказать, но в последний момент передумала и промолчала. Лишь после этого я понял, что люди вокруг зашептались, а потом нас ослепили вспышки фотокамер. Хорошо, что я сумел сдержаться и не дернуться. Мы с Алиной как по команде взялись за руки, и мне показалось, что ее пальцы очень холодные.
— Мне не стоило этого делать? — тихо шепнул я.
— А разве ты не для камер… — начала было она и вдруг осеклась и потупилась. На девичьих скулах выступил нежный румянец.
— Хотел бы я сказать, что мне плевать на папарацци, — я криво усмехнулся. — Но я не решусь сделать сейчас то, что хотел бы. Именно потому, что завтра твой папенька потребует у меня пояснений.
Хихикнув, Алина стала походить на ангела, что тотчас заметили фотографы.
— Алина Юрьевна, расскажите, пожалуйста, о ваших планах относительно делегации…
Девушка вела себя профессионально. Она не отходила от меня ни на шаг, чтобы со стороны не показалось, что ее тяготит моя тьма. Я же понимал, что тяжесть крыла может стать для нее неприятной и мягко рассеял плотную темноту.
— А как вы переносите долгую разлуку? — спросили из толпы. — Когда вы уже объявите…
Спонтанное интервью прервали хлопки фейерверков, которые запустил кто-то из шалости под ноги журналистов. Мы воспользовались их растерянностью и вернулись в павильон.
— Здесь сложно остаться без навязчивого внимания, — сообщила мне девушка и добавила словно невзначай, — Когда ты уже пригласишь меня куда-нибудь?
— Как насчет русальной недели?
— Ждать долго, — она улыбнулась, а потом пожала плечами. — Хотя у нас двоих плотный график. Тебе уже сказали, с кем у тебя контракт? С кем будешь работать в паре в следующий раз?
— Не знаю, — уклонился я от прямого ответа. — Секретарь ведет переговоры. И еще мне надо пересечься с куратором.
— Мне понравилась твоя речь, — наконец заметила девушка. — Хотя я уверена, что все было немного не так, как ты говорил.
Вместо ответа я лишь сжал ее пальцы в своей ладони. Было здорово, что не нужно ничего объяснять. Алина и не просила об этом. Она все понимала.
К нам подошли Пожарские. Они тепло поприветствовали Шереметьеву и меня. Княжна тотчас распрощалась, сославшись на дела. Но мне подумалось, что она смутилась близнецов.
— Рад видеть тебя в здравии, — парень хлопнул меня по плечу, когда мы остались втроем. — Ты хоть иногда отдыхаешь?
— Иногда, — улыбнулся я. — Мне жаль, что пришлось покинуть вашу туристическую базу. Хорошо, что я успел осмотреться.
— Произвел впечатление на вельву, — напомнила Марья с хитрой усмешкой, — и оставил свою спутницу, чем изрядно разозлил ее братца.
— Да? — удивился я тому, что Шереметьева мне ничего об этом не сказала.
— А ты сомневался? Любой брат был недоволен таким.
— Это ещё каким? — удивлённо переспросил я.
Пожарский хитро усмехнулся:
— Ну сам посуди: после проведенной наедине с сестрой ночи парень смывается. Если бы я был на его месте, то без раздумий снес бы тебе голову.
— Нечего было бы сносить, — проворчала Марья и толкнула парня в бок. — Я бы сама оторвала все лишнее. Алина в то утро была смурной. Вопросов ей само собой никто не задавал. Но догадки строили.
— У меня были причины уехать, — буркнул я.
— Да потом-то мы все узнали, — улыбнулся Иван. — Но осадочек у младшего Шереметьева остался. Можешь не сомневаться…
— Разберемся, — просто ответил я.
— Теперь то конечно, — хохотнул парень. — Ты герой Империи. Какой с тебя спрос?
Марья Пожарская закатила глаза. И сделала она это, как мне показалось, чуточку театрально:
— Какой же ты Петрушка, — произнесла она. — Прояви хоть немного такта. Спроси лучше, кому он оставит по завещанию плащ. И косу. Я хотела бы такую себе.
Последнюю фразу она произнесла немного мечтательно. Но я сделал вид, что не заметил этого. Вместо этого восхищённо произнес,:
— Да вы идеальные друзья.
— Мы не станем тебе врать и притворяться, что лучше, чем есть на самом деле. И всегда говорил правду, только правду, и ничего кроме правды. Это ли не прекрасно? — парировал Иван и привлек к себе сестру, обняв за плечо.
— За это нас некоторые не любят, — добавила Марья. — Мы ведь лучшие. Несмотря ни на что.
— А если серьезно, — я понизил голос и оглянулся, — мало кто рад повышению рейтинга моей семьи.
— Люди поднимаются и падают, — философски заметила Марья.
— Еще вчера Морозовы были на грани разорения. Мой брат… — я сглотнул, — мы оба просто делаем свою работу. И хотим выжить. Вряд ли все будут довольны этому факту.
— Мы с тобой, — усмехнулся парень.
— Угу, — кивнула сестра.
— Нам нечего с тобой делить, — продолжил Пожарский. — В этом море много рыбы. Каждому хватит. И даже Суворовых заменят.
При упоминании старого рода мы помрачнели. Я представил, что пережил тот парень и мотнул головой. Он и сейчас на пороге перемен. Суворов потерял свой род и теперь вынужден стать служителем другой семьи.
— Кто станет новой семьей в борьбе за рейтинг? — уточнил я.
— Свято место пусто не бывает, — отмахнулась девушка. — Не бери в голову.
— Тебе все равно будут завидовать и толкать локтями, — продолжил ее брат. — И все же подумай о плаще. Жаль будет, если пропадет вещица.
— И коса, — громко шепнула Марья.
— И коса, — повторил парень.