— Думаю, у каждого из нас были свои причины для этого, брат.
— И в чем твой интерес? — уточнил я.
— В деньгах, как и твой. Или у тебя другие причины?
Он с любопытством посмотрел на меня.
Я на секунду замялся. А затем ответил:
— Движет желание стать великим. Не хочу, чтобы семья Морозовых была на последних ролях. Чем мы хуже Воронцовых? Или Пожарских? Нам выпал шанс, не надо выпадать в осадок.
Денис как-то странно хмыкнул, но комментировать это заявление не стал.
— Да ты сам подумай, — воодушевившись продолжал я. — Мы можем подвинуть Воронцовых. И стать самыми знаменитыми людьми в Империи.
— У популярности есть множество минусов, — возразил братец.
— Например? — уточнил я. — Жизнь под прицелами телекамер?
Морозов покачал головой:
— Жизнь под прицелами других ведьмаков. За медийностью стоят большие деньги. А когда дело доходит до капиталов, которых может хватить на пять поколений, семьи ведьмаков перестают быть такими дружелюбными, как твоя новая подруга Шереметьева.
— Типа убить могут? — усмехнулся я.
— Типа подставят при первом удобном случае, — ответил брат, переходя на просторечный. — Чтобы скинуть тебя с пьедестала и залезть на вершину.
— Так Лилия же говорила, что Синод может прикрыть спину.
— Только в том случае, когда ты действительно важен для организации. Иначе проще будет слить тебя и найти новую звезду. Благо, недостатка в кандидатах нет.
Я замолчал, обдумывая слова Морозова. И тот вдруг добавил:
— Но в одном ты прав. Из любой ситуации, даже из нашей, можно попытаться извлечь выгоду. Состав, кстати, готов.
Он указал на смесь в колбе, которая и правда уже почернела.
Я снял склянку с огня, осторожно пересыпал смесь в ступку, которую подал мне братец, и принялся толочь ее пестиком, перемешивая ее и измельчая. И спустя пару минут неуверенно заключил:
— Вроде готово.
Коснулся ступки плетением, и над смесью взвился черный дымок. И я довольно улыбнулся: значит, все сделал правильно.
Пересыпал получившийся порошок в колбу и залил ее жидкостью, которую брат достал из шкафчика.
— Попробуй гравировку, пока раствор настоится, — посоветовал Морозов.
Он положил на стол несколько металлических болванок, и я взял в руки штихель. Начал перебирать в уме руну, которую хотел бы нанести на клинок. В конце концов, остановился на Великой силе крови, которая делала сильнее все плетения школы крови. И принялся тренироваться на заготовках, которые передал мне братец.
— В моем мире аристократия совсем другая, — сказал я, неспешно нанося руну на заготовку. — Они живут в праздности и не марают руки.
— Пожалуй, все дело в том, что у вас нет чудовищ, — предположил брат. — И необходимости с ними бороться. Представь, если бы ведьмаки в нашем мире решили, что не хотят сражаться?
На это я лишь кивнул.
— Или если бы Император решил, что не желает давать титул тем, от кого зависит порядок в его владениях.
— Он мог бы вас нанять, — предположил я. — Черт!
Рука дрогнула, и первая болванка оказалась безнадежно испорчена. И я выбросил ее в стоявший рядом со столом бак. Взял вторую.
— Денег бы не хватило, — отмахнулся Денис. — Ведьмаки были кастой воинов, которая долгие годы боролась с редкими чудищами. Те появлялись из болот и лесов и довольствовались пожиранием пары крестьян из крайних домишек. Нам платили звонкой монетой за каждого упыря или русалку. Мы не были крепостными, но и по-настоящему свободны не были. Синод контролировал ведьмаков и раздавал задания. А потом все изменилось.
Морозов прикрыл глаза и на его губах заиграла кривая улыбка.
— В те времена, когда наш мир наполнился монстрами, люди обезумели от ужаса. Они бежали в города, за высокие стены и защиту воинов с мечами и стрелами. И только ведьмаки смогли убедить их вернуться в свои хибары, в поля. Монарх был вынужден признать нашу значимость. У него не было выбора. И пришлось выдать нам земли и крепостных. Раздать титулы. Он буквально просил каждого представителя рода остаться в империи и не бросать ее в беде.
— И многие согласились? — уточнил я, выводя на металле руну.
— Достаточно. Мы заключили договор с монархом. И он имеет силу до сих пор. По крайней мере, для тех семей, кто соблюдает правила.
— Морозовы не соблюдали? — предположил я, стараясь, чтобы рука не дрогнула, и болванка не была запорота. Но получалось плохо. И вторую заготовку я все-таки испортил.
На это князь скривился и замолчал. Мне показалось, что ответа не последует, но чуть позже парень продолжил:
— Морозовы были одними из первых, кто поддержал монарха. Взамен мы получили чуть больше привилегий, чем другие семьи. И вот пришло время, когда эти самые отличия сделали нас мишенью.