— Тяжелая выдалась ночка, — запричитал он. — Вы наверно привыкли к таким.
— Нечисть не любит солнце, — подтвердил князь. — И довольно часто именно без светила приходится работать.
— Агафья вам уже протопила комнаты, чтобы спалось лучше. Ночи еще прохладные.
— Спасибо, — выдохнула Ксения и добавила, — мне бы сладкого чая.
— Конечно, — закивал мужчина и шикнул в сторону качнувшейся на двери кухни занавески. — Воды вскрипяти, доня. Да чабрецу добавь поболе.
Денис сунул старосте небольшой бумажный сверток:
— Здесь специальный сбор, который поможет княжне прийти в себя. Добавьте его к чаю.
Пришлось подниматься на второй этаж, и лестница оказалась куда круче, чем в семейном особняке. Сказывался размер дома, в котором невозможно было сделать ее более пологой.
Ксения крепилась и мне даже показалось, что ей лучше, но уже на верхней площадке, она едва не свалилась на пол.
— Держитесь, княжна, — я подставил ей плечо, и вдвоем с братом вы ввели ее в комнату, которую нам отпер староста.
— Может Лапина позвать? — обеспокоенно уточнил Иван Ильич, глядя, как мы укладываем девушку на диванчик.
Мы с братом переглянулись, и Денис мрачно сказал:
— Лекарь здесь не поможет.
— Оставьте нас, — попросил я и мужчина не стал ни о чем спрашивать. Просто вышел прочь.
Серова свернулась калачиком и часто дышала.
— Она себя едва ли не выжгла, — пояснил князь. — Но этим спасла меня.
— Ты можешь ей вернуть хоть немного силы?
— Я уже попытался. Но сам слишком много потерял.
— Значит, отдам я.
С этими словами я скинул куртку и закатал рукава. Брат неожиданно напрягся и в комнате ощутимо потеплело. Я вдруг подумал: Денис знает о том, что Серова ночевала в нашем доме в моей комнате. И понимает, что между мной и журналисткой уже был обмен энергии.
— Я выйду, — равнодушно произнес брат. — Буду в своей комнате. Сделай все как надо.
Он покинул нас раньше, чем я успел ответить хоть что-то. Но раздумывать о поведении князя мне было некогда. Уж очень не нравилась мне бледность Ксении. Поэтому сел рядом с девушкой на край дивана и обнажил ее запястья. Руки оказались ледяными. Я попытался растереть их, но кожа стремительно серела. Выругавшись, я расстегнул курточку княжны, а потом рванул в стороны полы ее рубашки. Молочная кожа ее живота оказалась теплой. И я положил на нее ладонь. Тьма выскользнула из меня и буквально впиталась в девушку. Она дернулась, затем выгнулась и заскребла ногтями по обивке дивана. Я прижал ее к подушкам, положил вторую руку на девичью грудь на кружево белья. Ксения забилась, всхлипнула, и я словно ощутил нечто удивительное. Мою кожу словно обожгло огнем, а потом меня буквально тряхнуло, отбрасывая от девушки. Я вдавил в нее руки, борясь с упругим сопротивлением. И в этот момент Серова распахнула глаза, и они были жуткими. В них клубилась моя тьма, но через мгновенье девушка зажмурилась и по ее щекам побежали чернильные слезы.
— Пусти, — взмолилась она, ухватив мои предплечья. — Не надо…
Я подчинился и резко поднялся на ноги, а потом попятился. Княжна плакала, слабыми пальцами стягивая на груди рубашку. Она неловко села и откинулась на спинку дивана.
— Зачем… зачем... — простонала девушка. — Что ты со мной сделал?
— Я влил в тебя своей тьмы.
— Что? — она испуганно уставилась на меня и ее губы задрожали. — Ты же отравил меня. И когда я теперь восстановлюсь? Что ты наделал, темный?
Я подался вперед, и девушка неожиданно влепила мне хлесткую пощечину.
— Чего творишь? Что с тобой не так?
И тут до меня дошло. Все было не так! Мы ведь уже обменивались с княжной энергией. И все было хорошо. Наши силы сплетались, доставляя нам двоим удовольствие. Ее глаза не чернели, а сама она не рыдала от боли и отчаяния.
— Ксения? — осторожно позвал я.
Но тут дверь тихонько отворилась и на пороге показалась дочка старосты. Она ойкнула, увидев плачущую Серову в разорванной одежде и меня, стоящего напротив, с красной щекой. Но девчонка не уронила поднос с чайником, не рванула прочь и даже не закричала. А посмотрела на меня сурово, став похожей на своего отца, и сказала:
— Я сейчас папеньку кликну.
— Ты отвар принесла? — спокойно спросил я, подойдя к хозяюшке.
Приоткрыл крышку чайника и поймал знакомый аромат.
— Налей княжне и побудь с ней, пока она не придет в себя. Если что позови…
— Вас не позову, — она упрямо нахмурилась и поджала губы.
— Брата моего позови, — усмехнулся я смелой девчушке. — Он в нашей семье хороший.
Я вышел в коридор и привалился к стене. В груди часто билось сердце. И не из-за потери энергии.
«Что случилось? Она тебя не приласкала?», — с ядовитым смешком спросила коса, которую оставил у лестницы.