Я вытащил из устройства флешку и сунул ее в карман.
— Михаил Владимирович, — умоляющим голосом воскликнула Тоня, — позвольте, я все объясню. Я…
Но я не собирался слушать фотографа. Не на секунду не раздумывая вытряхнул содержимое сумки на столешницу и нашел там небольшой включенный диктофон.
— Карманы выверни, — глухо приказал я. — И имей в виду, из комплекса ты не выйдешь, пока я не распоряжусь об этом. У твоей команды изымут все средства для записи…
— Не надо! Прошу! — выкрикнула девица и внезапно свалилась на колени. — Не губите, княжич! Умоляю! Они же уничтожат меня!
Тоня рыдала, враз потеряв весь лоск. Сейчас она походила на напуганную зверушку. По щекам стекали черные от туши слезы. Не замечая их, Тоня смотрела на меня огромными от ужаса глазами.
— А вот это уже интересно, — я вернулся в кресло. — Продолжай. Я готов тебя выслушать.
Девушка икнула и гулко сглотнула. Почему-то решила остаться на месте и не стала подниматься на ноги.
— Я не собиралась… — прогнусавила фотограф и закашлялась. — Могу я пойти умыться.
Я бросил ей льняную салфетку и холодно предложил:
— Высморкайся. Может тебе и не понадобится больше умываться.
Она затряслась от неподдельного страха, а я вдруг осознал, что не испытываю сочувствия. Лишь раздражение оттого, что эта гадина подобралась ко мне так близко.
— Не торопись. У нас много времени, — продолжил я, отпивая чай.
Девушка наскоро утерлась тканью и скомкала ее в пальцах. Потом взглянула на меня исподлобья. Я заметил уже знакомый мне огонек бунтарства в ее глазах.
— Тебе так понравился этот ковер? — хмыкнул я и девушка удивленно осмотрелась. — Если так, то я распоряжусь, чтобы тебя в нем вынесли отсюда.
Тоня поднялась на слабые ноги и подошла к столу. Затем села в кресло и откинулась на спинку.
— Я понял, что ты попала в неприятности. Мы можем обсудить их и возможно даже решить.
— Ничего нельзя исправить, — просипела девушка. — Я не хотела вас подставлять, мастер. Но мне не оставили выбора.
— Кто? — я внутренне напрягся в ожидании ответа.
— Он позвонил мне. И точно знал о ваших похождениях за океаном. Также он намекнул, что убийство Верховного — ваших рук дело. А значит, когда вы узнаете о моей слежке, то уберете меня как свидетеля.
— Логично, конечно, — я пожал плечами и предложил, — Зефирку?
— Он оставил четкую инструкцию, что мне стоит сделать, — продолжила девушка, не заметив моей иронии. — Потребовал, чтобы я завела этот разговор под запись. Хотел, чтобы прозвучало ваше четкое признание.
— Ясно, — кивнул я. — И ты согласилась.
— Я отказалась. И после этого он прислал мне фотографию… — она обхватила лицо руками и мне пришлось встать на ноги и подойти к ней, чтобы взять за плечо.
Терпеть новый виток истерики гостьи не хотелось. Тоня отреагировала мучительным стоном. Потом вынула телефон, быстро нашла нужный файл и протянула мне аппарат. На экране была фотография мальчишки, который сидел на качелях.
— Кто это?
— Мой сын, — девушка вновь шмыгнула носом. — Он живет с мамой, и о нем никто не знает. Точнее, я так думала.
— Понятно, — я уже иначе посмотрел на Тоню и подлил в ее чашку чай. — Ты узнала голос звонившего? Пробила номер телефона?
— Номер одноразовый. Голос был изменен, — девушка робко взглянула на меня. — Я испугалась даже не угрозы. А того, что эта штука оказалась в моей сумке.
Тоня указала на диктофон.
— Он не твой? — я по-новому посмотрел на устройство.
— Там была запись. На первый взгляд ничего особенного. Просто голос человека, который говорит с моим сыном. И обещает моему мальчику легкую смерть. Егорка не понял, что произошло и решил, что дядя с ним играл. Он в порядке. Но тот человек…
— Выродок, — выдал я и скрипнул зубами.
— Простите…
— Но тебе стоило прийти ко мне с этим, — сурово продолжил я. — Сразу же, как это произошло.
— Зачем тебе мои проблемы? — Тоня сжалась, словно я ей снова угрожал.
— Потому что эти проблемы, которые касаются и меня тоже! — я возвел руки к потолку. — Женщина! Тебе угрожали из-за меня. И ты работаешь в команде Морозова. Если для тебя это незначительный фактор, то я считаю иначе.
— Михаил Владимирович, — девушка пораженно уставилась на меня, словно видела впервые, — вы не стали бы помогать мне…
— Без всяких «бы», — оборвал я начавшуюся речь. — Морозовы своих не бросают. И уж тем более, когда какой-то подонок угрожает ребенку.