Последнюю фразу он произнес с едва заметной издевкой. Но Федор махнул рукой. И охрана посторонилась, пропуская делегацию.
Люди в рясах вошли в дом и вскоре оказались в гостиной. Денис шагнул им навстречу. Не очень быстро, без подобострастия. Скорее с ленцой:
— Матер Никон. Какими судьбами? Я ждал мастера Феоктиста…
— Мастер Феоктист попал в острог, — сухо ответил гость. — Так что с комиссией отправили меня.
Денис на это только кивнул:
— Никто не застрахован от такой судьбы.
— Что верно — то верно, — согласился представитель Синода и подошел к столу. Его провожатые тут же пододвинули кресло и Никон устроился в нем.
— Мне хотелось бы переговорить с вами с глазу на глаз, — неожиданно твердо потребовал Денис.
— Зачем? — подозрительно прищурился Никон. — А впрочем, — он махнул ладонью в сторону своих помощников, которые выскользнули из комнаты с неожиданной прытью.
— У меня была некая договоренность с вашим предшественником…
Никон сузил глаза и положил на столешницу потертую кожаную папку. Она явственно видела лучшие времена и исправно служила своему владельцу не один год. Мужчина постучал пальцем по столу и сообщил:
— Мастер Морозов, да будет вам известно, что мастер Феоктист осужден за взяточничество. Очень надеюсь, что вы не собираетесь предложить мне нечто подобное?
— Я бы не назвал это так, — осторожно ответил Денис и бросил на меня короткий взгляд. — Скорее это взнос в фонд на добровольных началах...
— Знаете, сколько мне служит данная вещица? — холодным голосом прервал Дениса собеседник и положил ладонь на папку. — По окончании учебы мне выдали документы, рясу и кусок кожи, из которого я был волен сделать любую вещь, которая будет служить мне на протяжении всей жизни. Одни выбирали обувь. Другие — кошель. А я предпочел сделать папку для бумаг. Чтобы всегда иметь работу, которая изменит этот мир к лучшему.
— Понятно, — едва заметно скривился Денис.
— Меня выбрали на замену Феоктисту, так как знают, что моя репутация безупречна. И таковой останется.
Поняв, что разговор наедине окончен, мужчина звонко хлопнул в ладоши и в комнату вернулись его помощники. Морозов помрачнел. Он отошел к окну, чтобы скрыть недовольное выражение лица. Его губы сжались в жесткую линию, глаза потемнели, а на углах челюсти выступили желваки. Сложенные на груди руки напряглись и костяшки пальцев побелели. Гости не заметили настроение хозяина или предпочли сделать вид, что ничего особенного не происходит.
Никон вынул документ и принялся читать:
— Итак, кто здесь у нас? Михаил Морозов. Сводный брат Дениса Морозова, который решил пойти по пути ведьмака.
Он взглянул на меня поверх листа. И я быстро кивнул. Денис шумно выдохнул и подошел ко мне. Никон отложил лист и сцепил пальцы рук:
— У сына князя наверняка есть Сила. Протяните руку, юноша.
Мой названый брат прикрыл ладонью лицо и пробормотал сдавленное ругательство. Я послушно выполнил приказ. Никон же, с несвойственной для его комплекции ловкостью, ухватил меня за запястье. В правой руке появилась игла, которой Синодник поцарапал мою кожу. Я вздрогнул, но руку выдергивать не стал.
Капли красного упали в чашу, подставленную одним из помощников. Никон выпустил мою ладонь и уставился в чашу:
— Ага, степень родства есть, — довольно заключил он.
Родство? Это еще что за?
— Иначе бы его не принял дом, — с раздражением ответил Денис.
— А цвет Силы, — пробормотал Никон. А затем он побледнел и отшатнулся:
— Черный, — произнес синодник, уставившись на меня.
Денис побледнел и тоже шокировано посмотрел на меня. Синодальная комиссия переглянулась:
— И вы хотите пойти по пути ведьмака? — уточнил Никон. — Вы в своем уме, юноша?
— Разве цвет Силы так важен? — поспешно влез в разговор “братец”. — Главное — твердая воля и желание сокрушать нечисть.
На его лице проступили красные пятна. Глаза лихорадочно заблестели.
— Темные могут свернуть с этого пути, — сухо отрезал глава комиссии. — Примеры Весс и Сарковой…
— Весс сошла с пути исключительно из благих побуждений, — напомнил Никону Морозов. — И изначально, она была светлой.
Глава комиссии зло взглянул на парня из-под густых кустистых бровей:
— Это не отменяет… — начал было он, но Денис снова его перебил:
— В Кодексе не сказано, что темный не имеет права вступить на пост ведьмака.
— Пока! Не сказано, — сурово поправил его Никон. — Но все может поменяться. И быстро.
— Ну, может быть мы сможем как-нибудь замять это… недоразумение.
Голос Дениса стал заискивающим. Но Никон был непреклонен:
— И говорить нечего, — забормотал он, собирая со стола документы. — Безумие сбивает с праведного пути даже светлых. А уж темного. Нет, не подпишу документы. И не просите. Это может навредить всем.