– Дальше!
А когда я рассказал, как профессор заманил меня в ловушку и фактически убил, включив установку во время грозы, князь вскочил, шагнул ко мне, схватил руками за плечи и вонзился взглядом мне в глаза.
– Глаза – зеркало души, – не к месту вспомнилось чьё-то изречение.
– Не врёшь, – отпустив меня, произнёс князь. – И это радует. Вдвойне радует.
Князь, уже справившись со своими эмоциями, опять сел на сундук. Поискал взглядом бокал, не нашёл и приложился к горлышку кувшина. Сделал два больших глотка, отёр губы платком и сказал:
– Я ведь с временем своим, и твоим, между прочим, почти пятьдесят лет назад распрощался. Сюда, в мир шестнадцатого века, пятнадцатилетним пацаном попал, благодаря чародею. Ему для исцеления сына боярина Волкова душа нужна была.
То, о чём поведал князь, ввергло меня в настоящий ступор. Вот это сюжет для фантастов! Чародей похищает душу ребёнка! Попав в неведомый мир, тот смог прижиться в нём, адаптироваться во времени, не пропасть в многочисленных битвах и занять достойное положение в обществе Руси Ивана Четвёртого, прозванного Грозным. Голливуд отдыхает!
Князь замолк. Потряс кувшином. Рявкнул так, что я, вмиг придя в себя, подпрыгнул от неожиданности:
– Потап!
В дверном проёме моментально появился молодой парнишка в зелёном кафтане.
– Здесь я, княже. – Ни поклона, ни шапколомания.
– Сбегай к дону Педро, помощнику капитана, купи вина. Скажи, что для меня, а то всучит кислятину какую.
Схватив кувшин и поданную князем монету, холоп исчез. Князь опять сел на сундук, отёр лицо и бритую голову платком. Улыбнулся и произнёс:
– Попал ты, парень. Из двадцать первого века да в шестнадцатый. Сейчас 1590-й год идёт от Рождества Христова. Запоминай. О том, кто ты есть на самом деле, буду знать только я один. Для остальных ты тот, кем и был до удара молнии: боярин Илья Георгиевич Воинов. Тридцати лет, не женатый, безземельный. Был на царёвой службе, но по болезни её оставил и поехал лечиться. Насчёт болезни и лечения – это версия для выезда за пределы Руси была. Не любят у нас, когда служивые из страны отъезжают. При Иване Васильевиче не прокатило бы. А при сыне его, царе Фёдоре, как видишь, получилось. И у меня с дружиной, и у боярина Жилина с холопами. Тихо на Руси стало, сытно и скучно. Царь Фёдор, по сути, номинальный правитель. Страной фактически управляет Борис Годунов. Знаком тебе он?
– Знакомое имя. Годунова потом Земский собор на царство изберёт, после смерти Фёдора в 1598 году. Править будет до 1605 года. Со смертью Годунова смута на Руси начнётся. Враги со всех сторон полезут, и свои предатели им помогать ринутся. Лжедмитрий объявится и с помощью польских войск в Москве на трон сядет.
Князь вскочил с сундука. Нервно прошёлся вдоль него – три шага туда, три шага обратно – тесновата каютка! Снял пояс с саблей, повесил на деревянный колышек, скинул кафтан.
– Получается, зря я уехал! Опять Русь в беду окунётся. Сколько времени до смуты?
– Годунов умрёт в 1605-м, скоропостижно. Царём станет его сын, Фёдор. Но тут Лжедмитрий с недовольными боярами начнёт мятеж, и Фёдора вместе с матерью убьют. Через пятнадцать лет смута начнётся.
– Что за Лжедмитрий такой?
– Беглый монах Гришка Отрепьев, выдал себя за чудом спасшегося сына Ивана Грозного, Дмитрия. Его поляки поддержали, дали немного денег и вошли войском в Москву. Творили там, что хотели! Через 11 месяцев Гришку зарезали, а на трон сел Василий Шуйский, один из опекунов сына Ивана Грозного, враг Годунова. Тут ещё одного Лжедмитрия поляки откуда-то вытащат. Чтоб их выгнать, Шуйский шведов призовёт. А те земли Северные к рукам приберут, а воевать не станут.
– А дальше-то что? Устоит земля Русская под нашествием супостатским? – и в голосе, и в глазах князя – тревога и надежда.
– Устоит, князь. И врагов заставит по щелям шкериться, и ещё краше и сильнее станет! Минин с князем Пожарским народное ополчение соберут. Только, князь, если ты из моего времени, то должен это знать – историю в школе изучают. Или двоечником был?
– Ну, ты не очень! С князем говоришь! Может, забывать я стал, что в подробностях дальше будет. Да и Лиходол, пень лесной, в сомнения ввёл. Но Бог ему судья теперь. А я убедился, что ты из моего мира, а не из параллельного, – князь хитро прищурился.
«Вот и думай теперь, что хочешь. Проверки – на каждом шагу».
Тут в дверь заглянул холоп Потап с кувшином и большой миской в руках:
– Принёс, княже. Дон Педро говорит, самое лучшее налил! Я ещё и поснедать принёс, к Фоме нашему забежал. Сегодня его очередь на поварне кашеварить, а нам горячее хлебать. А завтра ихний кок для команды варить будет, а мы всухомятку пробавляться.