Я кивнул головой. От долгого сидения на не очень приспособленном к этому сундуке тело затекло и требовало разминки. Да и производное от вина наружу просилось. Князь, всё правильно поняв, поднялся на ноги:
– Прогуляться надо.
Свежий океанский ветерок быстро выдул из головы и невеликий хмель, и тревогу о моей дальнейшей судьбе. Корабль жил своей жизнью. Пассажиры, в основном княжеские стрельцы в зелёных кафтанах, слонялись по палубе, стояли у фальшборта, лениво переговариваясь и глядя на расстилающуюся до горизонта водную гладь. Солнце уже давно перевалило зенит и склонялось к закату. Долго же мы с князем беседовали! Часа через два и день закончится. Мой второй день в этом мире. А как много уже произошло! И ведь ещё не вечер…
Мы стояли на баке возле фок-мачты. Ветер пел в такелаже свои песни, нёс наш кораблик к чужой земле, навевал тревожные мысли. Как примет пришельцев – русичей пока ещё даже не латинская, а просто Америка? Я ведь хорошо знаю, как там всё происходило. Как индейцев вырезали, как негров на плантации тысячами привозили и творили с ними всякие идальго что хотели. Сможет ли русская душа принять всё это? Чужой для европейцев русский менталитет. Чужой и чуждый. Сможем ли мы вписаться в их образ жизни, принять его? А если нет, тогда что? Либо уходить, либо приспосабливаться, третьего не дано. А воевать – не получится, нас слишком мало. Да и земля та формально испанской короне принадлежит. Тогда только уходить, если сможем. И снабжаться хотя бы первое время придётся через испанскую Севилью. Только этому городу разрешено торговать с Новым Светом. Потому придётся приспосабливаться. И рабство терпеть, а может, и способствовать его появлению, процветанию и расширению. С волками жить – по-волчьи выть. Главное, чтобы стержень нашего менталитета не сломался. Чтобы русские не стали копией испанцев в их неуёмной жажде обогащения любой ценой. Но и матерью Терезой становиться нам не с руки. Всех не защитишь и не накормишь, как пытался это сделать бывший СССР. Я помню историю и помню, как всё было в тех землях, куда несёт нас деревянная посудина. Вспять историю не повернуть. Эра милосердия ещё очень долго не наступит, если вообще наступит когда-нибудь. История творится железным кулаком и солдатским сапогом. Танк, подминающий под себя всё и всех. Во все времена. Но вот подкорректировать исторический процесс, слегка изменив маршрут этого танка – вполне возможно. Коль уж я сюда попал!
– Не журись, боярин! Жизнь наладится, – хлопнув меня по плечу, произнёс князь.
– Ага, купим цветной холодильник, – в тон ему ответил я.
– Что?! – удивлённый возглас сменился хохотом. – Ну и шутки у тебя! А я уж и забыл, какими холодильники бывают. На Руси ледниками пользуются. Так о чём задумался? Я ведь пообещал, что прикрою тебя и с вживанием помогу.
– Да нет, я о другом думал: сможем ли мы в испанское общество встроиться. Ведь оно очень от русского отличается. Прежде всего, отношением к рабству, а ведь на рабском труде построено благополучие донов, к которым мы плывём. Сами-то испанцы, своими руками, ничего в Америках не создавали. Они только грабить были горазды. Да и гордецы те ещё. В рваньё одет, а спеси как у гранда знатного. Я это хорошо знаю, изучал.
– Вот и хорошо, что изучал. Придём, куда нам надо, осмотримся, соберём информацию. Ты слышишь, я даже слова из прошлой жизни вспоминать начал! Потом сядем – посидим, в глаза друг другу поглядим и придём к какому-то, как его, а! Консенсусу.