Закончив завтракать, я пошел к штабному «Хаммеру», припаркованному в центре нашего периметра. Скоро мои солдаты будут требовать новостей, и я хотел подготовиться.
— С добрым утром, сэр. Какие планы на день?
— В Баакубе дерьмово, — ответил капитан, чистя свой пистолет зубной щеткой.
— Мы же не поедем обратно в пекло?
— Нет, — ответил он. — «Хаммеры» останутся на дороге. Каждый взвод организует пеший патруль на запад и восток и мы длинной линией пойдем на север, подчищая все вокруг.
— Сэр, до этой чертовой Баакубы около пятнадцати миль.
Он тупо посмотрел на меня и сказал:
— Да, хорошо, запасайтесь водой. Путь будет долгим.
Я проинструктировал взвод, и незадолго до рассвета мы вступили на землю вчерашних боев.
Мы пересекли грязную тропинку, тянущуюся перпендикулярно автостраде, и увидели спрятанный в чаще грузовик. Мы подходили к нему с оружием наготове, но он оказался пустым. На двери был нарисован уже знакомый нам треугольник Республиканской гвардии. С собой взять грузовик мы не могли и не были уверены, что фермеры будут использовать его по назначению, поэтому мы решили его взорвать, прикрепив пластид на блок цилиндров двигателя. Далеко на западе от автострады мы увидели несколько глиняных домов. Связавшись с батальоном, я вызвал Миша и запросил разрешения поговорить с людьми, живущими там.
Миш был несколько раздражен, казалось, он боялся быть подстреленным. Приближаясь к домам, я разделил нашу команду пополам. Одна группа опустит оружие и пойдет мирно общаться с деревенскими жителями. Другая половина останется в двухстах метрах от нее, с оружием наготове, и будет наблюдать за домами и местными жителями, чтобы при необходимости предупредить нас. Получалось, что мы были послами-добровольцами, подвергающими себя огромной опасности.
У самого высокого здания стояла толпа женщин и детей. Рядом, развалившись, сидели несколько мужчин, они курили. Самый старший из них, с бородой, в белой национальной одежде, подошел к нам с поднятыми руками. Обнажив желтые зубы, он улыбнулся.
С помощью Миша мы начали диалог, но сначала я вручил старику два гуманитарика.
Мужчина говорил долго, подкрепляя свои слова многочисленными жестами. Он показал рукой на детей и потом начал вытирать глаза. Миш кивал, его лицо было непривычно серьезным, затем повернулся ко мне:
— Он сказал, эти люди — его дальние родственники. Они приехали из Багдада, чтобы избежать бомбежки. Члены партии Баас северней, может, милях в пяти от нас, устроили засаду на перекрестке. Они передвигаются на пикапах. Он рад нашему приходу, но боится, что наше столь близкое присутствие не принесет ему ничего хорошего.
— Скажи ему, что через минуту мы уйдем, но сначала нужно, чтобы он нам помог. — Я вытащил карту из кармана бронежилета и расстелил на земле. — Попроси его показать тот перекресток.
Миш передал мою просьбу, мужчина присел на корточки рядом со мной и внимательно посмотрел на карту. Смотрел и так и сяк, затем встал. Он не мог читать карту и снова заговорил с Мишем.
— Он говорит, развилка находится в пяти милях отсюда, в северном направлении. Баас засела там в траве и ждет нас.
На карте я увидел развилку, но километрах в восьми от деревни. Положив руку на сердце, я поблагодарил старика. Он же, в свою очередь, переступив через бездну наших культур, протянул мне свою руку. Помахав рукой маленьким девочкам, прикрывавшим свои улыбки ладонями, мы пошли назад.
Обернувшись, я увидел, как семья, только что убежавшая из Багдада, убегала что есть мочи от нас. Обманули, это далеко не мирная ферма.
После того как вертолеты «Кобра» уничтожили минометы, мы снова взобрались на свои «Хаммеры». Моему взводу было приказано ехать на запад, по земляной насыпи — туда, где мы подорвали грузовик Республиканской гвардии. Нашей миссией было произвести доразведку местности.
На солнце жужжали мухи. На небе ни облачка, слишком жарко, чтобы есть, я только пил, чтобы не свалиться от обезвоживания организма. Мы ждали, батальону нужно было еще несколько секунд, чтобы скоординировать поддержку с воздуха. Пилот выполнил поворот, потом, на малой высоте, открыл огонь из своих автоматических пушек.
Если он не попадет, то все равно, это хорошая психологическая поддержка для нас.
Морские пехотинцы поднялись, все готовы.
Неасфальтированная дорога, по которой мы передвигались, кружила то туда, то сюда, мы двигались по ней со скоростью шага. Я опять разделил взвод на две команды: в одной был мой «Хаммер», а также машины Кольберта и Эспера, а в другой были «Хаммеры» Рэйса и Лавелла. Одна команда передвигалась, другая ее прикрывала, потом наоборот.