Спустя несколько месяцев, к тому времени я уже работал в Вашингтоне, взвод вернулся в Ирак. Утром четверга, в апреле, я ехал по Виржинии Бич, чтобы прикрепить на грудь Шона Патрика медаль — «Бронзовую звезду». Он оправился от ранения, был назначен инструктором в «Школу Морской Разведки» и тренировал новое поколение морских пехотинцев. Я ехал около Квантико и слушал советника по национальной безопасности, дающего показания Комиссии, разбирающей обстоятельства 11 сентября. Меня потряс этот символизм: я проезжаю место, где начиналась моя карьера морского пехотинца, и слушаю дебаты по поводу события, отправившего меня в двухгодичное сражение, и вообще, я еду на церемонию, которая положит конец этой главе моей жизни.
Зазвонил телефон. Это Кара Уинн, жена Майка. Она задыхалась, говорила так быстро, что я с трудом понимал ее речь.
— Взвод угодил в засаду в Фаллудже. Куча парней была подстрелена. Их отправили в Германию. На данный момент это все, что мне известно.
При патрулировании рота «Браво» наскочила на засаду — группа повстанцев, прятавшихся у дороги, открыла по ним огонь. Реактивная граната попала прямо в «Хаммер», забитый до отказа людьми и оружием. Один морской пехотинец потерял обе руки, еще четверо получили ранения. Взвод атаковал позиции врага и убил десяток повстанцев.
Виржиния Бич. Сержант Патрик стоял, гордо выправив спину, а его командир в это время зачитывал объявление о награждении «Бронзовой звездой»:
«За профессиональные достижения, выражающиеся в выполнении своего долга во время „Операции по освобождению Ирака“ в качестве командира разведывательной группы под названием Группа-два второго взвода роты „Браво“ Первого разведывательного батальона Первой дивизии морской пехоты с марта по май 2003-го. Ночью первого апреля, при входе в город Муваффигуа в Ираке сержант Патрик был ранен врагами, устроившими засаду. Под вражеским огнем с трех направлений он наложил жгут и продолжил огонь, в результате чего группа под его командованием нанесла огромный урон позициям врага. Сержант Патрик оставался в огневом мешке и продолжал командовать своей группой до тех пор, пока враг не был уничтожен и морские пехотинцы не оказались в безопасности. Исключительный профессионализм, инициативность и верность долгу сержанта Патрика полностью оправдали возложенные на него Морской пехотой и Военно-Морской службой Соединенных Штатов Америки обязанности».
Затем мы пошли на торжественный обед, нов глазах каждого из нас стояла тревога за своих друзей, находящихся в семи тысячах миль от нас, и сожаление о том, что нас с ними не было.
Я возвращался в Вашингтон. Опять звонок Кары:
— Нат, у меня плохие новости.
Я съехал на обочину.
— Капитан Морел умер.
Во время контрнаступления Брэнт получил пулю в грудь. Морские пехотинцы рассказывали, что, когда он умирал на вертолете, эвакуирующем раненых, его рыжие волосы вмиг стали седыми.
Обновленный Мемориал Второй мировой войны принимал посетителей еще до официального открытия. Все еще в шоке от смерти Брэнта, я ехал туда. Свет прожекторов заливал круг гранитных плит теплым желтым мерцанием, намного менее интенсивным, чем освещение Мемориала Авраама Линкольна и Мемориала Джорджа Вашингтона.
Я обходил центральный фонтан по часовой стрелке и читал слова, высеченные на камне, и письма, оставленные друзьями и родственниками. Три раза я уходил в тень, чтобы скрыть, что мои глаза наполнились слезами. Имена и лица были разными, но судьбы в чем-то схожи. На одном конце мемориала стоит стена золотых звезд — их четыре тысячи. Каждая звезда олицетворяет сто американцев, убитых во время Второй мировой войны. Я встал и начал считать: восемь из этих четырех тысяч звезд, как было написано маленькими буквами в левом нижнем углу, отождествляли людей, погибших в Афганистане и Ираке. Все перестрелки, бомбежки, ракетный обстрел и подбитые вертолеты. Брэнт и «Лошадеголовый». Величайший героизм, кровь, страх, шутки и скукота. Восемь хреновых звезд.