— Какая именно воинская часть? Сколько у вас пулеметов?
Я быстро повернулся и вышел на улицу.
Прошло почти две недели в Джейкобабаде, мы не знали ни отдыху ни продыху. Рота получила предварительное распоряжение на три различные операции, но они не стартовали. У каждого были свои эвфемизмы, касающиеся Афганистана, — чаще всего говорили «на севере» или «за горами». Мы были зациклены на боевых действиях. Находясь на корабле, мы хотели поскорее сойти на землю. Но в Джакобабаде мы сидели и ничего не предпринимали. Близко, но пусто. Мы чувствовали себя вторым составом и представляли себе, как другие выполняли в Афганистане одну миссию за другой. Наше поколение было взращено на сточасовой войне, и мы боялись, что эта пройдет без нас.
Ранним вечером мы с Джимом сидели на крыльце здания, используемого нами в качестве штаб-квартиры.
Из индивидуального пайка я вытащил большую пачку «L & M», разорвал ее упаковку, чтобы можно было прочитать рекламу внутри пачки.
— Я могу зарегистрироваться и выиграть билеты на Олимпийские игры, — прочел я.
— Которые? — Джим решил обойтись без ужина и вместо него пил кофе.
— Летние. Барселона. 1992. Этим хреновым индивидуальным пайкам уже десять лет.
— Лучше наслаждайся омлетом, брат.
Подошел капитан Уитмер. Он возвращался с ежедневного вечернего сбора командиров, и с его лица не сходила улыбка. Поступил приказ: мы должны были покинуть Джакобабад. Приказ неожиданный, впрочем, как и приказ о высадке на этой территории. Завтра утром 101-я воздушно-десантная дивизия доставит нас на корабль — для подготовки к следующей операции в Афганистане.
Мы упаковывали свое снаряжение и боеприпасы всю ночь. Наконец-то мы отправимся «на север», «за горы».
Ура! Мы на корабле.
— Завтра День благодарения, отметьте его по своему желанию, — объявил по громкоговорителю капитан «Дубьюка».
Команда «Дубьюка» устроила нам праздничный ужин. Мы сидели за столом офицерской кают-компании, украшенным бумажными индюшками и пластмассовыми тыквами. Индюшка, картофельное пюре и подливка, клюквенный соус и яблочный пирог. На несколько часов мы сделали вид, что опять живем обычной жизнью. Сидя вокруг стола, взялись за руки и помолились за наши семьи, за тысячи других семей, впервые празднующих День благодарения с пустым стулом за столом, помолились за наших товарищей, чья бдительность позволила нам собраться сегодня и вместе разделить еду. После ужина я отправился к себе, нужно было готовиться к вылету в Афганистан.
В каюте я надел на плечи рюкзак и встал на весы. Стрелка колебалась у цифры в 365 фунтов {165 кг}. Вычтем вес моего тела, а это 190 фунтов {86 кг}. Мне придется тащить на плечах 175 фунтов {79 кг}. Я вспомнил исследование, читанное еще во время учебы в КПО: морские пехотинцы могут нести 50 фунтов {22 кг} и быть эффективными. Пятьдесят фунтов — столько весит мое оружие, или вода, или вещи. Не могу же я что-то оставить.
Закончив со сборами, я спустился в пункт тактического тылового обеспечения, чтобы послушать, как рота «Чарли» захватывает взлетно-посадочную полосу на юге Афганистана — позже она во всем мире будет известна под названием «лагерь Рино». «Рино» было кодовым названием поля, куда в октябре приземлилась на парашютах оперативно-тактическая группа «Свод»; название осталось у всех на слуху. Я постучал в закрытую дверь, меня впустили и ввели в курс дела.
— С «Пелелиу» они отправились точно по расписанию, в 17.00 по Гринвичу. Сейчас они в полете. В соответствии с графиком, — сказал он.
17.00 по Гринвичу — это 21.00 по местному времени. То есть вылетели тридцать минут назад.
Я лежал на своей койке и не мог уснуть, думая о последних новостях. Разведка рапортовала о том, что под давлением афганского Северного Альянса и частей особого назначения США Талибан вел переговоры о капитуляции в Кундузе. К сожалению, не было сказано ничего обнадеживающего о Кандагаре. Кандагар был духовным домом движения Талибан. Нашей миссией было ускорить там процесс распада Талибана. Лагерь из четырех сотен отборных бойцов был разбит к востоку от Рино, а реактивный самолет ВМФ доставил ракеты класса «земля — воздух» к военному аэродрому города Лашкар-Гах, расположенному к северу от Рино. В то же самое время генеральный консул Талибана объявил о том, что «новый фейерверк в США» придется на последнюю неделю Рамадана, в середине декабря, и американцы «будут умирать как мухи». Слыша это, я погружался в неспокойный сон.
На следующее утро наша рота отправилась на берег на катерах с воздушной подушкой.