— Это-то я понимаю, сэр, но двигаться к месту организации засады по незнакомой территории, да еще и ночью — плохая затея. — Патрик говорил медленно, подчеркивая каждое произнесенное слово. — И потом, как мы отличим, кто федаин, а кто нет? Мы же не будем подходить к каждому и спрашивать. И мы будем одни, только наш взвод.
Патрик был прав. Но решение принимал не я один. Нам поручили эту миссию — и значит, нам нужно ее осуществить. Нашей работой сейчас было найти самый лучший вариант ее реализации, и на это у нас было два часа.
Приоритетом Уинна в качестве сержанта взвода было обеспечение безопасности его солдат всегда и везде. Моим, как командира взвода, — было осуществление миссии.
В конце концов мы пришли к выводу, что нашей первой и самой большой проблемой будет процесс прохождения через Муваффигуа. И мы определенно обладали даром предвидения.
В Муваффигуа были в основном трех-четырех этажные бетонные дома, расположившиеся на западном берегу реки Эль-Гарраф. Взвод легких бронированных машин уже подъехал к мосту несколькими часами ранее. Мы слышали звуки пулеметных очередей, и вскоре мимо нас пронеслась легкая бронированная машина с раненым морским пехотинцем. В то время как мы собрались вокруг карты, планируя свой следующий шаг, артиллерия бомбила с юга, а западный горизонт вспыхивал всякий раз, когда 155-миллиметровые фугасные снаряды падали на Муваффигуа. Сведя воедино план, который более или менее устраивал всех, командиры групп вернулись на свои позиции, чтобы проинструктировать солдат, а я почистил оружие и попытался на часок уснуть.
В ночи громыхали артиллерийские взрывы, был слышен пулеметно-пушечный огонь и свист реактивных самолетов, летящих на малых высотах, но я был слишком усталым, чтобы обращать на все это внимание. Я свернулся в клубочек под пончо и мгновенно уснул. Разбудил меня Кристенсон, тряся мое плечо. Было 21.30. Я встал и в первую очередь надел свое снаряжение, а потом уж начал координировать по рации действия групп. Сначала поедет «Хаммер» сержанта Кольберта, потом сержанта Эспера, мы с Уинном посередине, за нами сержант Патрик и Лавелл.
Мы медленно ехали по темной дороге, ночь была теплой и безмолвной.
У каждого уха было по рации, и все через каждые всякие полминуты инстинктивно тянулись к своему оружию. А мы все ехали и ехали.
— О’кей, мы на месте, — передал мне Кольберт по рации — он решил, что уже добрался до северной части подъезда к мосту.
— Нет. Я не вижу моста. Продолжайте движение. Нашей миссией было обезопасить мост для передвижения всего батальона, но я все еще его не видел. Я видел лищь тонкую линию деревьев с левой стороны и несколько серых кирпичных зданий. За нами по орбите кружили вертолеты «Кобра». Опять тишина вокруг. В моих очках ночного видения опять все стало зеленым.
— Есть, — сказал Кольберт, и мы двинулись дальше.
Прозвищем Кольберта было «Лед», он никогда не терял самообладания. Поэтому я назначил его ответственным. Следующее, что я услышал по рации, — это предупреждение об опасности: «На мосту ограждение». Голос Кольберта был размеренным, но вместе с тем несколько напряженным — так, наверное, летчик гражданской авиации говорит пассажирам своего самолета об огне в двигателе. Потом и я увидел это ограждение — было очень похоже на то, что на мосту перевернулся мусорный контейнер, полный металлолома. По всей ширине моста лежали трубы большого диаметра. Этому было всего одно объяснение.
— Назад! Слышите? Назад! Валите оттуда на хрен!
Воздух был пронизан страхом. Его можно было услышать, почувствовать и даже попробовать, как монетку под языком. Но паники среди морских пехотинцев не было. Мы были зажаты деревьями слева, домами справа, заграждением перед нами и остальным батальоном, движущимся сзади, следом за нами.
Мы нарвались на засаду. Я уже знал это и на секунду удивился, почему в нас не стреляют. Я пригнулся в машине и попытался засунуть руки в бронежилет, при этом не выпуская из них ни рации, ни оружия. Морские пехотинцы называют это «черепашиться».
Я приказал поворачивать и получил в ответ лаконичное: «Вас понял, выполняю». Как только «Хаммер» Кольберта начал поворачивать налево, в сторону деревьев, он сказал в рацию: «В деревьях люди» — и открыл огонь.
Страх ушел так же быстро, как и пришел. Как только началась стрельба, я активизировал взвод, давая указания по рации, и взвод открыл ответный огонь.