— Денис, а с мясом что делать?
— Я же сказал, медведям отдать. Ты чего, Саша? Голова до сих пор, что ли, болит?
— Болит. Что медведям отдать, я понял, мне самому им отнести? — почесав ссадины на затылке уточнил Попченко.
— Нет, давайте сюда. Хооррр! – прокричал Денис на всю пещеру.
Молодой медведь не оценил порыв Архипова, и недовольно рыча мгновенно появился рядом. Он несколько раз повторил излюбленное слово, показывая на вход в пещеру мечом.
— Да ладно тебе, не ругайся. Вот. Мы это не можем съесть, — и Денис протянул медведю несколько кусков сырого мяса.
Хор слегка оскалив зубы взял из рук человека пахнущий кровью кусок и понюхал его. Проглотив еду, он тихо прорычал в сторону своих собратьев. Через пару секунд оба медведя подошли, вынюхивая воздух. Самый большой медведь грозно рыкнул, и они втроём при свете фонариков быстро забрали всё мясо, стараясь съесть его быстрее.
— Они же недавно в три глотки почти целую тушу съели. Неужели так быстро проголодались? — наблюдая за медведями со стороны спросил Белов. Он за последние сутки проникся заботой к этим животным, и относился к ним как к малым детям. С недавних пор он был глубоко убеждён, что человек должен помогать этим существам. Такие мысли впервые возникли у него, когда он латал Ирхам Хура. Страх перед медведями сменился на сострадание и заботу. Он морально сосредоточился на том, что ему необходимо обучить Хора человеческому языку, хотя бы на уровне трёхлетнего ребёнка. Тот уровень коммуникации с аборигенами, который наладил Архипов, его крайне не удовлетворял. Он хотел в полном объёме понимать, что они говорят, и что чувствуют. Обучиться их рычанию он не мог, и поэтому русский язык был в приоритете.
— Ну, может и проголодались! — неуверенно откликнулся Денис.
Медведи, быстро проглотив некоторые куски, начали усиленно рыть лапами яму. Выкопав достаточную глубину, они сложили туда остатки оленей туши, а после обнюхали каждый рюкзак, и не найдя ничего засыпали яму. Слегка прищурив глаза от света фонарика, Рох посмотрел на людей и оскалив зубы неодобрительно прорычал. Медведи ушли к прикрытому камнем выходу из пещеры.
— И что это было? — спросил до сих пор сидящий неподвижно Лёня.
— Ну да, что за пренебрежительное отношение к еде? — поддержал товарища Саша.
— Запах. Мясо пахнет кровью!
— А я потом и тухлой рыбой! Так что, меня тоже закапывать?
— Лёня, твою дивизию! Ты же прекрасно понимаешь, к чему всё это!
— Товарищ майор, а я вот, в отличие от вашего друга, не понимаю, что происходит! Возможно, соизволите объяснить?!
— Конечно, могу к утру рапорт предоставить! — съязвил Архипов.
— Товарищ майор, реально. Нам тоже крайне интересно узнать текущую обстановку, — из темноты подал голос Попченко.
Денис выключил фонарик за ненадобностью, и поудобнее уложив рюкзак под голову вздохнул.
— Насколько я знаю медведей, хотя я их знаю достаточно плохо, но опыт общения с ними подсказывает, что они кого-то боятся. И то, что они закрылись тут вместе с нами, говорит о многом.
— Мне это не говорит ни о чём!
— Игорь, если честно, ты вот штабная…
— Крыса! Товарищ майор, Вы имеете в виду, что я штабная крыса, которая носа своего не показывает из норы! Вы это имеете в виду? Да как Вы смеете такое говорить, не зная ничерта обо мне! То, что я хуже подготовлен физически — не говорит ни о чём. Я старше каждого из вас. Ты только школу заканчивал и сопли на выпускном подтирал, когда я лейтенантом по горам уже бегал. Ты думаешь, я просто так ношу погоны и мне их дали за красивые глаза?! А вот и нет, я такое видел! – эмоционально, чуть ли не переходя на крик, говорил Малышев, но его рассказ прервал резкий пронзительный звук, пронизывающий тело до самых костей. В пещере наступила полная тишина, и лишь у входа медведи тихо рычали, держа в лапах свои мечи.
Часть 29-9.
Денис лёг поудобнее, и нащупав автомат положил его на грудь. Плавным движением, стараясь не создавать лишнего шума, он перевёл предохранитель на автоматический режим. Патрон давно уже был в патроннике.
Глаза давно привыкли к темноте, но что-либо разглядеть было практически невозможно. Угадывались еле различимые силуэты в чёрной мгле. Вокруг была гулкая тишина, лишь биение сердца эхом отдавалось в перепонках. Кто-то еле сдерживаясь закашлялся, рядом Лёня медленно делал вдохи, и в этой тревожной обстановке его дыхание казалось слишком шумным. Тихое рычание прекратилось. Архипов прикрыл глаза и почувствовал, что тонет в этой тишине. Напряжённость ситуации постепенно сводила с ума.