Выживает тот, кто может выжить. Таков был закон этого поселения.
Выживали многие. У людей было домашнее хозяйство, а у кого его не было, тот занимался чем-нибудь другим и выменивал плоды трудов своих на продукты. Немощные, если им не помогали друзья и соседи, умирали с голоду. Помогать ближнему здесь было как-то не принято, да и в целом дружба являлась очень редким и странным, но отнюдь не ценным явлением. Строго говоря, во всем селении были только два друга: Сирух и Хуртан. Имей они статус обычных жителей, их дружба наверняка закончилась бы трагично.
Жители, как и правители, были свято уверены, что дружба — это плохо. Дружба делает тебя зависимым от другого человека. Дружба заставляет идти на жертвы. Дружба принуждает помогать; ты помогаешь другу, хотя, возможно, помощь нужна тебе, а если друг помогает тебе, то он нарушает твое пространство, вмешивается в твою жизнь. Что может быть неприятнее! Но самое ужасное то, что у дружбы есть оборотная сторона — предательство. Дружба может убить. И нет ничего хуже, чем умереть от душевной боли.
Любовь, как и дружба, может переходить в одержимость, минуя промежуточную стадию. «Дружба — любовь — одержимость» — самый маловероятный вариант цепочки. Куда вероятнее «любовь — одержимость» либо «дружба — одержимость». Поэтому дружба казалась жителям странным и опасным делом.
Но Сирух и Хуртан были особенными. Они говорили с Морратиоа, и не просто. Высшие силы выполняли их просьбы! Всего однажды, но это имело место быть. Старожилы помнили, как белесая завеса — Морратиоа — пронеслась над небом, а потом с неба в низину что-то рухнуло. Люди поспешили туда и увидели двух детей, без сознания лежащих на песке. Они не были похожи на них, эти дети.
Когда их привели в чувство, то расспросили.
— Как вас зовут? Молчите? Не знаете? Тогда будете Сирух и Хуртан. Вы видели Морратиоа? Он был белый и пронесся над небом.
— Я просил его бросить их сюда, — сказал дрожащим голосом светловолосый мальчик, нареченный Хуртаном. — И он бросил. Он сделал, как я сказал. Я не думал, что он это сделает.
— А я, — сказал темноволосый Сирух, — помню, что просил его остановить все, но не помню, что произошло потом.
— Мы хотим домой, — спешно проговорил Хуртан.
— Но не знаем, куда теперь уйти, — голос Сируха тоже дрогнул.
— Все умерли, — добавил Хуртан почему-то виновато.
— Умерли, — глаза Сируха наполнились слезами.
Люди удивленно вздыхали и задумчиво кивали, не вникая в смысл их слов. Для них было важно только одно: Морратиоа слушал их, этих детей, и даже выполнял их просьбы.
Этого оказалось достаточно, чтобы люди взяли свои пожитки, разобрали деревянные дома в своем селении, спустились жить в низину и возвели новые жилища из камня и принесенного дерева. Дерево стало ценным материалом. После полета Морратиоа деревьев осталось совсем мало, но люди не особенно переживали по этому поводу. Они научились строить дома из камня, и они их вполне устраивали. А Сирух и Хуртан стали кем-то вроде жрецов. Их уважали, побаивались, одаривали самым лучшим. Сами правители селения были заинтересованы в их судьбе, хотя давно выросшие мальчишки не делали ничего особенно полезного.
Иногда их спрашивали о Морратиоа, и они в стотысячный раз рассказывали одну и ту же историю.
— Вот как это было, — небрежно говорил Хуртан, оглядывая людей, сидящих вокруг и с затаенным дыханием глядящих на двух юных жрецов. — Мы покинули свой дом — мы не помним, где он… Помним только, как летели по небу.
— Как это было? — спрашивал один из правителей. Только правители имели право задавать вопросы.
— Должно быть, захватывающе, — отвечал Сирух. — Но мы были слишком испуганы, напряжены и взволнованы, чтобы это понять. Я помню, как ветер бил в лицо и заставлял задыхаться.
— Я глядел вниз и видел деревья, — задумчиво говорил Хуртан, в очередной раз напрягая память. — Я кричал что-то Сируху и хотел, чтобы он меня услышал.
— Между нами летел Морратиоа, — спешно говорил Сирух, зная, что их личные переживания мало кого интересуют, и что правители недовольны, когда они углубляются в воспоминания о самих себе. — Он был как белая полупрозрачная завеса в небе, свернутая в конус и полная звезд.
По кругу людей пробегал шепоток. Самые старые помнили пролетающего по небу Морратиоа и согласно кивали.
— Мы тогда не знали, что это, — возвращался к главному Хуртан. — Просто увидели Нечто. Из этой завесы раздался голос. Он спросил у нас что-то. Мы не помним, что это был за вопрос, но в ответ мы стали кричать ему свои просьбы.