Говорить что-либо не требовалось. Он увидел ответ в моих глазах: «Идём со мной, к моему племени».
— Я не такой, как вы, — покачал головой Джафир. И уже более резко, почти обвиняющим тоном добавил: — Почему вы ходите без оружия?
Я ощетинилась, распрямляя плечи.
— У нас есть оружие. Просто мы не используем его против людей.
— Лучше бы использовали. Возможно, не были бы такими слабыми.
Слабыми? Руки сами сжались в кулаки, и я врезала ему в живот, двигаясь быстрее зайца. Джафир, крякнув, согнулся пополам.
— Ну что, могучий стервятник, слабый удар? Помни, нас вдвое больше. Возможно, это вам стоит принять наш образ жизни.
Отдышавшись, Джафир посмотрел на меня, глаза сверкнули игривой местью. Затем в прыжке сбил с ног и, прокатив в луговой траве, пригвоздил к земле своим весом.
— Как так вышло, что я никогда не видел ваш большой лагерь? Где он?
Члены нашего племени никогда не выдавали остальных, даже если попадали в плен. Никогда. Джафир заметил мои колебания и, решив, что я ему не доверяю, разочарованно поджал уголок губ. Однако я доверяла… я доверила бы ему свою жизнь.
— В долине. Совсем недалеко отсюда. С утёсов не увидишь, потому что скрывают густые кроны. — Я рассказала, что прихожу в ущелье по узкому кряжу сразу за входом.
— Это недалеко. Хочешь пойти со мной посмотреть?
Я надеялась, что он передумал уезжать.
Джафир покачал головой.
— Ртов стало больше, охотиться придётся больше.
К горлу подступил комок. В Джафире нуждаются его родичи. Они отберут его у меня.
— Джафир, за горами есть звери. Есть…
— Шшш! — Он приложил к моим губам палец. Ласково обхватил ладонью лицо:
— Морриган, дева прудов, книг и Знания. — Джафир смотрел на меня так, будто я воздух, которым он дышит, солнце, что пригревает ему спину, и звёзды, освещающие его путь — в этом взгляде читалось: «Ты нужна мне!». А может, я просто вообразила всё то, что сама пыталась высказать взглядом.
— Не волнуйся, — наконец сказал он. — Мы уедем ещё не скоро. Для путешествия нужно много припасов, а с таким количеством голодных ртов, откладывать еду трудно. К тому же некоторые в клане против переезда. Возможно, до него вовсе не дойдёт. Возможно, протянем и так.
Я вцепилась в эти слова, желая, чтобы они оказались правдой. Должен быть способ, Джафир! Способ остаться вместе.
Мы ехали прогалинами и ущельями, устанавливали силки, охотились на птиц, забредали в пруды и подкапывали ногами рогоз. Мы смеялись, ссорились по мелочам, целовались и соприкасались — нашим исследованиям друг друга не было конца. Всегда находилось что-то новое. В завершение, когда у его седла болтались шесть голубей и мешок рогоза, Джафир сказал, что хочет показать ещё один кусочек своего мира.
— Оно великолепно! — воскликнула я. — Странным, противоестественным образом великолепно.
Мы стояли на краю мелкого озера. Прямо у босых ног плескалась вода. Джафир сзади обнимал меня за талию, касаясь подбородком виска.
— Так и знал, что тебе здесь понравится. С этим местом наверняка связана какая- нибудь история.
Уж не знаю, что это могла быть за история, но наверняка о воле случая и удачном стечении обстоятельств, об удаче и судьбе.
На возвышении посреди озера виднелась дверь — явно часть чего-то большего, но остальное давно погибло. Чей-то дом, семья, жизни, важные для кого-то. Их больше не было. Почему-то уцелела одна дверь, она всё ещё висела на петлях, как неправдоподобный страж иных времён, и качалась на ветру, словно говоря: «Вспомни меня. Вспомни».
Дерево на двери обесцветилось, будто трава, пожухшая от летнего зноя, но больше всего меня привело в трепет окошко в верхней половине — крошечное, не больше моей ладони. Оно было сделано из красного и зелёного стекла, сложенного рядом, будто спелые ягоды в жмени.
— Почему мы выжили? — спросила я и почувствовала, что Джафир тихо покачал головой.
В этот миг лучи заходящего солнца отбросили на нас сквозь стекло яркие самоцветы бликов, точь-в-точь, как он рассказывал.
Меня коснулось волшебство этого места. Я ощутила мимолётную красоту мгновения и захотела растянуть его навечно. Подняла голову, любуясь сияющей радугой, что окрашивала лицо и волосы Джафира и мои руки у него на плечах, и поцеловала его. Вдруг одно волшебство поможет продлить другое?
Глава четырнадцатая
Лиам погиб.
Погиб от рук Фергюса.
Когда я вернулся в лагерь, Фергюс привязывал труп своей жертвы к её лошади, чтобы выбросить где-нибудь в стороне от лагеря. Наши лишь осторожно шептались. Даже Стефан держал язык за зубами.