Однажды, когда я, сидя на корточках, собирала чёрные зёрнышки портулака, в ушах чётко, будто собственный, прозвучал голос: «Вот сюда». Я вскинула голову и не поняла, что он имел в виду. Впереди была лишь стена из камня и лоз, но отголоски этих слов ещё звучали во мне, тревожа, не давая покоя… «вот сюда», такое определённое и уверенное. Вспомнилось наставление Амы: «Доверяй силе внутри себя». Осмотрев камни подле стены, я нашла проход, скрытый за нагромождением валунов. Тропка привела меня в узкое ущелье, и сокровище в глубине вызвало у меня благоговейный трепет. Я бросилась к нему сквозь высокую траву, чтобы рассмотреть поближе. Большая часть крыши обвалилась, но у некогда огромного здания были флигели, а внутри флигелей — книги. Не много. Большую часть давным-давно разграбили и спалили. Даже наше собственное племя сырыми зимними ночами, когда ничто иное не хотело гореть, растапливало костры сухой книжной бумагой. Обнаруженные томики валялись на полу среди мусора, под толстым слоем пыли. И в них были картинки — цветные картинки.
Каждый последующий день я посещала заброшенную постройку. Собирала пищу по пути, затем отдыхала, читая на широком, раскидистом крыльце позабытых руин. Одна. Моё воображение рисовало другое время, задолго до того, как семь звёзд упали на землю, — время, когда другая девочка вроде меня, должно быть, так же сидела на этих ступенях, смотря в бездонное голубое небо. Мечта стала крылатым существом, которое уносило меня, куда ни попрошу. Воображаемые странствия наполняли меня неуёмностью и беспокойством.
Шли дни, похожие как близнецы. И вот однажды…
Я краешком глаза уловила его. Сначала встревожено напряглась, а потом разозлилась, подумав, что это Мика или Брина, но затем поняла, кто передо мной. Те же непокорные светлые волосы, только длиннее, вспыхивали золотом среди густого кустарника, словно редкостные кукурузные початки. «Сумасшедший недоумок», — подумала я и, поцеловав пальцы, подняла их, призывая богов возмездия. Ама не могла точно сказать, сколько существует богов. Порой она говорила один, порой три или четыре — родители не успели образовать её в этом вопросе — но, сколько бы богов ни было, ссориться с ними не стоило. Они властвовали над звёздами небесными, повелевали ветрами земными, отмеряли наши дни в этой глуши, и, как смутно помнила Ама, не любили, если кого-то называли недоумком. Желать же врагу гибели — совсем другое дело.
«Разве боги не мудры? — помнится, спрашивала я. — Зачем спасают и стервятников тоже?» — «Когда-то, давным-давно, эти люди ещё не были стервятниками», — отвечала Ама.
Он подкрался, по-прежнему скрываясь за кустами. Я продолжала читать книгу, но украдкой поглядывала на него из-под ресниц. Даже сидя, я видела, что мой старый знакомый стал выше, плечи его раздались. Ошмётки рубашки едва прикрывали ему грудь.
В ушах прозвучало предостережение Амы: если застанут врасплох — беги, что есть духу. Но не сказала бы, что он застал меня врасплох. Я наблюдала за ним уже довольно давно. Почему же он прятался? Причём прятался очень плохо.
Я знала, рано или поздно ему надоест, поэтому, когда он вырвался из кустов, с воплями размахивая ножом, как ни в чём не бывало неспешно перелистнула дочитанную страницу и принялась за следующую.
— Да что с тобой такое? — выкрикнул он. — Неужто не боишься?
Я подняла на него взгляд:
— А чего мне бояться? Похоже, страшно именно тебе. Прячешь в кустах почти час.
— Вдруг я обдумывал, как тебя лучше убить.
— Собирался бы убить — сделал это ещё в нашу первую встречу. Или во вторую.
Или…
— Чем занимаешься? — Он рассматривал мою книгу, с хозяйским видом стоя на ступенях. Такой же как все стервятники: требовательный, грубый и… вонючий.
— Ты когда-нибудь моешься? — поморщила я нос.
Он вытаращился на меня в замешательстве, затем на смену ему пришло любопытство, хмурое лицо смягчилось.
— Знаешь, тебе не обязательно вести себя так враждебно. — Я закрыла книгу. — Не бойся, не обижу.
— Ты? Обидишь… меня? — Он расхохотался, запрокинув голову.
При виде его улыбки меня от обиды бросило в жар. Не думая, я вскочила и сделала ему подсечку. Он упал на землю, с громким стуком ударившись о ступени локтем. Лицо опять посуровело, у меня перед носом взмахнул нож.
— А у меня тут книга, — быстро проговорила я, — хочешь, покажу? — И затаила дыхание в ожидании ответа.