— Снится, просто утром ты ничего не помнишь. Что типично для молоденьких бычков. Мне нужно выкупаться, едва жива. Хорошо еще, что с хлебом приходят не сегодня, так как не спустилась по лестнице. Всегда перед подобными подвигами приготавливаю еду и ванну, потому что потом чувствую себя слишком слабой.
— Давай я помою тебе спину.
— Не пользуйся ситуацией.
— Клянусь честью, что буду исключительно банщиком.
— Ну вот, пожалуйста. Сделай такому что–нибудь хорошее, и он тут же перестает о тебе думать.
— Аля, даже и не знаю, как тебя благодарить.
— Не благодари. Или представь, что вместо руки у тебя выросло копыто. Такое могло случиться довольно легко, достаточно заикнуться во время колдовства. Даже не знаю, смогла бы я отважиться еще пару недель назад. Впервые воспроизвожу столь крупный кусок тела. Магия бывает опасной. Но ты говорил, что тебе все равно, так что… А я не могла глядеть на ту культю.
— Именно за это я тебя и благодарю.
Они лежали на траве под яблонькой на островке, оба выкупанные, в чистых сорочках и грызли яблоки.
Обе сорочки принадлежали Але — о волшебной стирке вещей Губерта девушка предпочитала не думать, а на обычную стирку у них обоих не было сил. В связи с этим, Губерт чувствовал себя странно, тем более, что слово свое сдержал (в этом плане на него можно было положиться), и в бане, вопреки принятым обычаям, ограничился тем, что помыл Але спину и подал полотенце, при этом скромно отводя глаза. Похоже, что так было лучше всего, но сейчас он чертовски жалел упущенную возможность. Но пока что радость подавляла ощущение потери.
— Мне казалось, что рука просто разрывается.
— Естественно, она же росла очень быстро.
Какое–то время был слышен лишь хруст зеленых, кислых яблок. Терпкие фрукты сворачивали язык влево, но столь интенсивное ощущение было по–своему приятным.
— Аля!
— Что?
— Мы уже не в бане!
— Лапы убери.
Губерт послушно убрал и начал гладить Але волосы. Осторожненько, чтобы та не заметила. Левой рукой. Из даров судьбы необходимо извлечь максимум удовольствий.
— Никак не могу понять, откуда та битва. Турнир — тут понятно. Встречаются заскучавшие мужики и бьют друг друга по роже. Но ведь не палят деревень по этой причине!
— Ну, во всяком случае, не слишком часто. Турниры ужасно возбуждают и рыцарей, и публику. Сам слышал, как когда–то во время турнира рыцари захватывали городской барбакан, а потом, вместе с горожанами разнесли его по кирпичику. А вот прошлогодний турнир в Бессервайте начался на поле, а закончился на крыше ратуши. Как–то раз дамы начали одаривать нас частями своих одежд за храбрость, и после двух схваток сидели на трибунах совершенно голые. Ребята же бросили оружие и начали аплодировать им. Бойцовский турнир превратился в турнир красоток. И после того мы вручали награды.
— Теперь–то я уже понимаю, зачем ты все время шатаешься по ним, извращенец.
— В основном, ради денег. За эти три сезона я заработал больше, чем мой отец со своих земель за десять лет. Война тоже дает деньги, но гораздо более тяжелые. Опять же, на войне гораздо легче погибнуть или, что гораздо хуже, заболеть.
— Но ведь ты говорил, что тогда войны не было! Откуда же солдаты?
— Солдаты вечно шатаются отрядами, ожидая, что кто–нибудь их завербует. А когда их никто не нанимает, они становятся хуже разбойников. Впрочем, что тут говорить. Все уже в прошлом. Не стоит задумываться, кого Госпожа Морриган одарит своей любовью.
Аля даже подскочила.
— Кто?!
— Пленники говорили, что верят в Госпожу Морриган, богиню судьбы воинов. Какие–то еретики. Все они были сумасшедшие. При княжеском дворе никто о такой богине никогда не слыхал.
— Я о ней слышала.
Они сидели над огромной, бывавшей во многих переделках книгой. Живописный рисунок на богато изукрашенной странице представлял странную фигуру с тремя лицами.
— Богиня Морриган, Повелительница Мести, Любовница Гибнущих. Она берет на вечные времена в свое ложе тех, кто готов ради нее умереть.
— Довольно таки неплохая религия для рыцарей. Но с такой красотой слишком много поклонников она не найдет, этими делами занимаются эстеты.
— Будь серьезен!
— Я столь же серьезен, как смерть во имя Морриган. Ведь все это чушь!
— Дурак ты. Знаешь, кто она на самом деле?
— Выдумка какого–то трахнутого типа, утратившего свои мужские достоинства и смысл жизни.
— Нет. Она появляется через какое–то время и высылает своих безумных воинов, чтобы те отдавали ей честь.
— Трахая все, до чего могут дотянуться?
— Убивая всех, кого встретят на своем пути.
— Глупости! Те лучники были, конечно не в себе, но нормально, без религиозного идиотизма. Ведь вначале они встречают своих товарищей по отряду. В противном случае, они друг друга бы перерезали.