— Они убивают множество других людей. И еще кое–что. Когда Морриган объявилась в прошлый раз, король Магнус объявил священную войну против ее воинов. Про битву над Красным Прудом слышал?
— Так это из–за Морриган? У князя Эрика пели про это сражение неплохую балладу.
— Но о продолжении ты уже наверняка не знаешь… В самом бою было убито две тысячи человек. В основном, обычных взбунтовавшихся крестьян, поскольку оказалось, что воинов Морриган всего пара десятков. После битвы Магнус приказал на берегу пруда срубить головы шести тысячам пленных и утопить их тела.
После этого от этого началась зараза, посему Магнус объявил, что это все делишки волшебниц и почитателей Морриган. Одним миром он вымазал их потому, что какой–то ученый поп сообщил ему, будто Морриган — это волшебница, а для священников ведьмы всегда представляли конкуренцию. Повсюду выискивали виноватых, их пытали и сжигали на кострах. Так продолжалось несколько лет. Сами воины Морриган никогда бы не смогли убить стольких, зато они выпустили смерть.
— Тааак… Никто не творит столько зла, сколько ошалевшие защитники добра, как говаривал мой мастер Якуб.
— Именно так Морриган и действует. Она радуется смерти и страху. Те же, которые пытаются удержать ее силой, доставляют ей больше всего радости. И она совсем даже не могущественная. Она не управляет всей толпой. Впрочем, ей этого и не нужно. Она сводит с ума нескольких солдат, парочку глупых монахов. Они расходятся по округе, а на постое в селах всегда находят таких, кому уже нечего терять. После этого в одном или в другом месте они разжигают бунт. Потом добираются до более бедных мест, и все начинается в уже укрупненном масштабе. Голодные мужики бунтуют и считаются с теми, которых не любят. На них выступает королевский наместник. Начинается война. И утеха для Морриган.
— Зачем ей это? Что она с этого имеет?
— Ее радуют страх и смерть. Любые. Она ненавидит людей и обожает вид уничтожения их. И ей безразлично, то ли убивают ее почитатели, то ли отбирают жизнь у них самих.
— Болезнь! Хорошо еще, что это было давно.
— Стукни себя по лбу. Морриган присылает воинов в округу, это грозит войной и резней, а потом уже месть им и охота на ее поклонников. Если это началось в Соленых Горах, то сама война, возможно, сюда и не доберется, зато уже месть и инквизиция — наверняка. И угадай, с кого начнут в этом конкретном городе?
Аля взяла Губерта за левую — новенькую! — кисть и стукнула себе в лоб его пальцем.
— Но ведь это же чушь! Ты же не являешься почитательницей какого–то трехголового чучела!
— А ты сможешь убедить в этом инквизитора? Ему не нужны поиски правды, он обязан предъявить наказанных. И всегда он выбирает таких, кого все с охотой увидят на костре.
— Ты должна уехать отсюда. Далеко.
— Нигде не будет достаточно далеко. Я, во всяком случае, не знаю, куда бы мне следовало сбежать, когда это начнется. И так я уже бегу перед мнением о волшебницах.
Губерт стоял возле открытого шкафа с книгами. Никогда у него не было к ним особого доверия, может потому, что все ученые, которых ему довелось видеть, были — несмотря на всю свою славу и мудрость — люди, не знающие, на каком они живут свете. Кое–что слышал он и про крестьянские войны. Сам юноша явно предпочитал, чтобы на деревьях висели яблоки или там груши. А после той битвы всех пленных, которых захватили горцы и рыцари, после пыток повесили вдоль дороги в замок на виселицах, деревьях, столбах… Там они провисели до той самой поры, когда он покидал двор. Сражения и убийства его самого возбуждали, как и всех других, но вот виселиц и эшафотов он не любил. Человек должен умирать… как человек.
— Я спрашивала, знаешь ли ты, чем Морриган является на самом деле. Мне это известно. Всякий раз это сумасшедшая волшебница, у которой мозги в голове перемешались из–за зависти к обычным людям. И если она и вправду объявилась, то я знаю, как найти ее, прежде чем все это начнется.
Прежде чем задать следующий вопрос, Губерт переварил про себя эту новость.
— Откуда ты знаешь это столь хорошо?
— Нас учат использовать магию и учат про угрозы, которые магия с собой несет. А история Морриган — это безумие, самая большая и худшая опасность, которая встречает волшебницу. И случается подобное довольно регулярно. Какая–нибудь из них открывает чары управления людьми и отыгрывается за всю свою пропащую жизнь. Она осваивает управление людьми, получает над ними власть, а такая власть развращает.
Неожиданно Губерт поглядел на Алисию по–иному. Ему не нравилось то, что он только что услышал.